(3. 6. 1900 - 30. 12. 1973)
В ершинин Константин Андреевич - командующий 4-й воздушной армией. Родился 3 июня 1900 года в деревне Боркино ныне Санчурского района Кировской области в семье крестьянина. Русский. Учился в сельской церковно-приходской школе. С началом Первой мировой войны устроился на судоремонтный завод, учился в вечерней школе для рабочих. На судоремонтном заводе в 1919 г. вступил в PКП(б).
В армии с 1919. Участник гражданской войны; участвовал в боях против банд в Белоруссии, в подавлении восстания в Воронежской губернии. В 1920 окончил пехотные командные курсы, в 1923 ? курсы?Выстрел?. Командовал ротой, батальоном. В 1932 окончил Военно-воздушную академию имени Н.Е.Жуковского. Служил в строевых частях ВВС, работал в НИИ ВВС. В 1935 экстерном сдал экзамены на звание военного летчика. С 1938 ? помощник начальника, с 1941 ? начальник Высших авиационных курсов усовершенствования.
Участник Великой Отечественной войны с сентября 1941 в должности командующего ВВС Южного фронта. В мае-сентябре 1942 ? командующий 4-й воздушной армией; с сентября 1942 ? командующий ВВС Закавказского фронта. С мая 1943 вновь командовал 4-й воздушной армией.
Под его руководством летчики в тесном взаимодействии с наземными войсками в 1942 вели воздушные сражения в небе Донбасса и на Дону, сдерживая наступление превосходящих сил противника, защищали Северный Кавказ, в 1943 сражались на Кубани и Таманском полуострове. В 1944 4-я воздушная армия участвовала в освобождении Крыма, а затем в составе 2-го Белорусского фронта, обеспечила стратегическое превосходство советских Военно-воздушных Сил и успех наземных войск в ходе наступательной операции?Багратион? и Восточно-Прусской операции.
З вание Героя Советского Союза с вручением ордена Ленина и медали "Золотая Звезда" Константину Андреевичу Вершинину присвоено 19 августа 1944 года За успешное руководство воинскими соединениями и проявленные при этом личное мужество и героизм.
В 1946-1949 ? главнокомандующий ВВС? заместитель министра обороны СССР. В 1946 году избран депутатом Верховного Совета СССР. В 1949 попал в опалу и переведен на должность командующего войсками Бакинского округа ПВО, в 1950 его кандидатура уже не была включена в список кандидатов в депутаты Верховного Совета. Тем не менее в 1953 он вернул себе расположение И.В. Сталина и стал командующим войсками ПВО. В 1952-56 кандидат в члены, в 1961-71 член ЦК КПСС. В 1953-1954 ? командующий Войсками ПВО страны. В 1954-56 вновь понижен до командующего округом ПВО. С 1956 заместитель главнокомандующего, с мая 1957 - главнокомандующий ВВС и заместитель министра обороны СССР. С 1969 ? в Группе генеральных инспекторов Министерства обороны СССР. В 1954-70 депутат Верховного Совета СССР.
Жил в Москве. Умер 30 декабря 1973 года. Похоронен в Москве, на Новодевичьем кладбище. На могиле воздвигнут памятник-бюст.
Г лавный маршал авиации (1959). Награжден 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, 3 орденами Суворова 1-й степени, орденами Суворова 2-й степени, Отечественной войны 1-й степени, медалями, иностранными наградами.
Его имя носит улица в Москве; на одном из зданий Военно-воздушной инженерной академии имени Н.Е.Жуковского установлена мемориальная доска.
Сочинения:
Четвертая воздушная. М., 1979.
Вершинин Константин Андреевич (21.5.1900 - 1973), военачальник, Главный маршал авиации (1959), Герой Советского Союза (1944). Сын крестьянина. Образование получил на курсах "Выстрел" (1923) и Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского (1932). В июне 1919 вступил в РКП(б) и в Красную армию. Участник Гражданской войны, командир батальона. Участвовал в подавлении крестьянского восстания на Тамбовшине. С 1932 служил на штабных и командных должностях в ВВС. Во время Великой Отечественной войны с сент. 1941 командовал ВВС Южного фронта, в сент. 1942 - апр. 1943 - Закавказского и Северо-Кавказского фронтов. В мае-сент. 1942 и мае 1943 - мае 1945 командующий 4-й воздушной армией. Его самолеты принимали участие в боях на Дону и Кубани, в битве за Кавказ и при освобождении Крыма. После войны в 1946 назначен главнокомандующим ВВС и в том же году избран депутатом Верховного Совета СССР. В 1949 попал в опалу и переведен на должность командующего войсками Бакинского округа ПВО, в 1950 его кандидатура уже не была включена в список кандидатов в депутаты Верховного Совета. Тем не менее в 1952 он вернул себе расположение И.В. Сталина и стал командующим войсками ПВО. В 1952-56 кандидат в члены, в 1961-71 член ЦК КПСС. В 1954-56 вновь понижен до командующего округом ПВО. С 1956 зам. главнокомандующего, с мая 1957 - главнокомандующий ВВС и зам. министра обороны СССР. С 1969 - в Группе генеральных инспекторов Министерства Обороны СССР. В 1954-70 депутат Верховного Совета СССР. Автор мемуаров "Четвертая воздушная" (М., 1975).
Постановлением Совета Министров СССР от 15 апреля 1974 года и приказом Министра обороны СССР от 30 апреля этого же года с целью увековечения памяти выдающегося советского военачальника К. Л. Вершинина училищу было присвоено его имя. Училище с этого периода начало называться: «Барнаульское высшее военное авиационное училище летчиков имени Главного маршала авиации К. А. Вершинина».
Константин Андреевич Вершинин родился 21 мая 1900 года в деревне Боркино Кировской области. Его боевой путь начался в годы гражданской войны. На восточном фронте. В 1919 году вступил в ряды ленинской партии. После окончания Симбирских пехотных курсов, командуя ротой, участвовал в разгроме банд Булак-Балаховича в Белоруссии, подавлении контрреволюционного мятежа в Воронежской губернии.
В 1930 году, стремясь продолжить военное образование, с должности командира батальона поступил на факультет заочного обучения Военной академии им. М. В. Фрунзе, а затем переводится на очное обучение на командный факультет Военно-воздушной академии ВВС РККА (ныне Военно-воздушная инженерная академия им. профессора Н. Е. Жуковского). Казалась, что ему, не имевшему авиационного образования и тем более летной профессии, будет чрезвычайно сложно осваивать соответствующую программу в стенах академии. Но необыкновенная собранность, невероятное стремление к самостоятельности и работе с первых месяцев учебы перечеркнули все сомнения: он показал удивительные способности в освоении авиационных дисциплин, вопросов применения авиации. Но больше всего, как позже вспоминал Константин Андреевич, и что нашло свое отражение в служебной характеристике, его привлекала летная практика.
В 1932 году, после окончания учебы, был назначен на должность начальника оперативного отдела штаба 20-й авиационной бригады Украинского военного округа. Его пытливый ум, аналитические способности, умение делать правильные оперативные выводы не могли остаться незамеченными командованием.
В 1933 году, Вершинин становится помощником начальника тактического отдела Научно-испытательного института ВВС РКК, а в 1934-м – командиром авиационной эскадрильи Высшей летно-тактической школы. В характеристике, подписанной начальником политотдела этой школы 25 апреля 1935 года, отмечалось: "По личным качествам тов. Вершинин сможет стать ценнейшим командиром-единоначальником. Считаю вполне целесообразным переучить его на летчика". Он сам, почувствовав романтику полета, рвался к осуществлению своей долгожданной мечты. В 1935 году проходит курс обучения и экстерном сдает экзамены на военного летчика в Качинской летной школе. Став им, проявляет завидное упорство в освоении новых образцов авиационной техники. В этот период в его аттестациях появляется немало высоких оценок со стороны командования.
В 1938 году К. А. Вершинин - помощник начальника Высших авиационных курсов усовершенствования летного состава, в 1940-м - заместитель командира авиационной дивизии, а в мае 1941 возглавил Высшие авиационные курсы усовершенствования летного состава. На этом посту и застала К. А. Вершинина Великая Отечественная война.
Таким образом, в годы предвоенной служебной деятельности в авиации он, во-первых, совершенствовался как летчик, в чем проявил незаурядные способности: во-вторых, довольно быстрыми темпами продвигался по служебной лестнице, приобрел богатый опыт работы с людьми и командования авиационными частями и соединением.
26 сентября 1941 года К. А. Вершинин получает назначение на должность командующего ВВС Южного фронта. В последующем его боевой путь был тесно связан с ВВС Закавказского (сентябрь 1942 года - март 1943-го), Северо-Кавказского (апрель-май 1943-го) фронтов и 4-й воздушной армией (май-сентябрь 1942-го, май 1943-го года - до конца войны).
Изучая военную деятельность К. А. Вершинина, нетрудно выделить два наиболее интересных и чрезвычайно ответственных периода. Первый связан с планированием, организацией и ведением Советскими Вооруженными Силами тяжелых оборонительных операций по срыву гитлеровских планов захвата Кавказа. Второй - с руководством силами авиации в крупнейших стратегических наступательных операциях завершающего периода Великой Отечественной воины.
Становление его как командующего ВВС фронта проходило в трудных условиях. Уже в октябре 1941 года полковник К. А. Вершинин (звание генерал-майор ему было присвоено 22 октября 1941 года) принимает активное участие в обеспечении планомерного отхода 12-й и 18-й армий Южного фронта путем мобилизации всех сил авиации для нанесения ударов по 1-й танковой армии вермахта. Несмотря на уже проявившееся несовершенство организационной структуры ВВС фронта, распыленность авиации по общевойсковым соединениям, ему удалось ценой огромных усилий сосредоточить ее действия на решении задач, но срыву немецкого плана окружения войск фронта.
Он хорошо понимал сложность обстановки и при выполнении поставленных задач проявлял инициативу, творчество, изобретательность. Подобным образом учил действовать и подчиненных. Для него было очевидным, что шаблон в организации и ведении боевых действий всегда приводил к неоправданным потерям. Постоянно призывал летный состав к пояску новых тактических приемов, эффективному использованию устаревшей авиационной техники в борьбе с опытным врагом, оснащенным современными самолетами. К этому времени уже был накоплен опыт успешных боевых действий авиации, поэтому командующий принимал меры, чтобы сделать его достоянием каждого летчика. Анализ проведенных воздушных боев в первые месяцы войны позволил К. А. Вершинину сделать вывод о том, что основным боевым порядком для истребителей в условиях не только качественного, но и количественного превосходства противника является «круг самолетов», позволявший наиболее полно использовать маневренные качества И-16 и И-153 на горизонталях. В то же время Константин Андреевич заметил, что некоторые летчики, особенно молодые, с поступлением на вооружение новых самолетов типа Як-1, ЛаГГ-3 продолжали применять старые тактические приемы, хотя эти истребители по некоторым характеристикам не только не уступали немецким, но даже превосходили их, особенно в маневре на вертикалях. Он постоянно добивался более грамотного использования преимуществ новой авиационной техники.
Как известно, наибольший урон по сравнению с другими родами авиации в первые месяцы воины понесла наша бомбардировочная авиация. Ощущался острый ее недостаток для поддержки наземных войск, действий в глубине обороны противника. Командующий ВВС фронта после глубокой проработки проблемы пришел к выводу, что в результате незначительного переоборудования и соответствующей подготовки летного состава для нанесения бомбовых и штурмовых ударов вполне можно использовать самолеты И-16 и И-153. Позже, когда боевые действия приблизились к Большому Кавказскому хребту, И-15 и И-153 в горных условиях оказались исключительно эффективным средством для нанесения штурмовых ударов по колоннам противника.
Благодаря инициативе и настойчивости К. А. Вершинина была переоборудована для ночного бомбометания довольно большая партия У-2. Опыт боевого применения легких ночных бомбардировщиков получил распространение и на других фронтах. С конца 1941 года они стали в массовом количестве поступать на вооружение частей.
Серьезным испытанием для Константина Андреевича и самым сложным за весь период обороны Кавказа явилась Нальчинско-Орджоникидзевская операции (25 октября - 12 ноября 1942 года), проводившаяся с целью не допустить прорыва противника через Нальчик и Орджоникидзе к Грозному, Тбилиси, Баку. Быстро менявшаяся обстановка, порой непредсказуемые действия противника требовали от командующего ВВС фронта принятия правильных решений в короткие сроки, сосредоточения сил авиации для решения задач на главных направлениях действия сухопутных войск. Так, в критический момент, когда ударная группировка врага при поддержке крупных танковых сил изготовилась для решительного наступления на Орджоникидзе, он сконцентрировал мощь своей авиации для ее уничтожения. Совместными усилиями наземных войск и авиации вражеская группировка была разгромлена и вынуждена перейти к обороне.
Здесь, на южном крыле советско-германского фронта, оперативное искусство ВВС обогатилось первым опытом управления двумя воздушными армиями, действующими в интересах одного фронта. В июле 1942 года передовые части противника на широком фронте вплотную подошли к Дону, и развитие событий приобрело угрожающий характер. В соответствии с директивой Ставки ВГК. в оперативное подчинение командующему 4-й воздушной армией была передана 5-я воздушная армия Северо-Кавказского фронта. Генерал К. А. Вершинин имел также право ставить задачи частям ВВС Черноморского флота и 50-й авиационной дивизии дальнего действия. Несмотря на базирование авиации по трем разобщенным направлениям, он через свой штаб организовал четкое взаимодействие соединении и частей, строго централизованное управление ими и сосредоточил усилия авиации для действий по переправам.
С расширением масштабов боевого применения авиации на Кубани обострилась борьба за господство в воздухе, что обусловило создание в начале апреля 1943 года ВВС Северо-Кавказского фронта. Командующим был назначен генерал-лейтенант авиации К. Л. Вершинин, который сразу же приступил к разработке плана авиационного наступления ВВС фронта в целях разгрома группировки противника на Таманском полуострове. Характерной особенностью плана явилось то, что в нем большое внимание уделялось борьбе за господство в воздухе силами ВВС трех фронтов (Северо-Кавказского, Юго-западного и Южного), Черноморского флота и 6-го бомбардировочного авиационного корпуса дальнего действия.
Новым в планировании и применении авиации явилась разработка планов-графиков вылетов истребителей для расчистки воздушного пространства от вражеской авиации в решающие моменты развития наступления, а также для прикрытия действии сухопутных войск. Для каждой истребительной авиационной дивизии определились состав групп и время их патрулирования. Зоны патрулирования истребителей выносились также за линию фронта, что обеспечивало своевременное предупреждение КП истребительной авиации о приближении вражеских самолетов и перехват их на дальних подступах к прикрываемым объектам. По существу, это уже были элементы планирования воздушных сражений. На Кубани получили дальнейшее совершенствование боевые порядки авиационных соединений, частей и подразделений. Они стали включать группы различного тактического назначения: «расчистки воздуха», ударную, прикрывающую, демонстративную, подавления и наземных средств ПВО, резерва и др. В результате воздушного сражения советская авиация вырвала из рук врага инициативу и завоевала господство в воздухе на южном крыле советско-германского фронта.
В сложнейшей обстановке войны Константин Андреевич проявил себя выдающимся методистом и организатором. Вся его многогранная деятельность оказала непосредственное влияние на успешное завершение воздушных сражений на Кубани и других операций, в которых принимал участие. К. Л. Вершинин, владел различными формами работы с подчиненными, вовлекал их в постоянный поиск новых подходов в решении вопросов боевого применения бомбардировочной, штурмовой, истребительной и разведывательной авиации. Никогда не считал для себя унизительным советоваться с мастерами воздушного боя, всегда поддерживал их инициативу. Именно в его авиасоединениях появились на свет знаменитая «кубанская этажерка»: формула воздушного боя, пронизанная духом наступательной активности и включавшая в себя четыре главных элемента «высота - скорость - маневр - огонь»: тактический прием «соколиный удар», блестяще зарекомендовавший себя сначала в воздушных сражениях на Кубани, а затем и в последующих операциях. Внедрение их в повседневную деятельность авиационных соединений и частей; подняло на новую ступень уровень тактической подготовки и боевой выучки летчиков. Они одерживали победы не числом, а умением. Под командованием генерала Вершинина за годы войны была выращена целая плеяда выдающихся мастеров воздушного боя: А. И. Покрышкин, братья Д. Б. Глинка и Б. Б. Глинка, В.И. Фадеев, В. Г. Семенишин, Г. Л. Речкалов и многие другие.
После освобождения Крыма 4-я воздушная армия вошла в состав 2-го Белорусского фронта и приняла активное участие в Белорусской, Восточно-Прусской, Восточно-Померанской и Берлинской операциях. На завершающем этапе Великой Отечественной воины искусство К. А. Вершинина управлять крупными силами авиации в операциях наполнилось новым содержанием.
Деятельность Константина Андреевича в этот период отличали целеустремленность, высокая организованность, четкое знание оперативной обстановки не только в полосе своего фронта но и у соседей. Все это позволило генерал-полковнику Вершинину тонко реагировать на изменения обстановки, уверенно удерживать инициативу в воздухе, что являлось важным условием обеспечения высоких темпов наступления войск фронта.
К. А. Вершинин продемонстрировал умение эффективно руководить боевыми действиями авиационных соединений и частей при разгроме окруженных крупных вражеских группировок, о чем свидетельствует уничтожение войск противника восточнее Минска в Белоруссии (1944 год) и крепости Тори в ходе Восточно-Прусской операции- (1945-й). При решении той или иной задачи К. А. Вершинин всегда обращался к опыту, приобретенному им в предшествующих операциях. За героические заслуги перед Родиной и умелое руководство войсками Константину Андреевичу 19 августа 1944 года было присвоено звание Герой Советского Союза.
Константина Андреевича отличала такая характерная черта, как способность в короткие сроки осуществлять маневр воздушной армией на другие направления и сосредоточивать ее усилия на решении главных задач фронта. Так, 1 апреля 1945 года 2-й Белорусский фронт получил задачу в кратчайшие сроки перегруппировать основные силы на щтеттин-ростокское направление, сменить на рубеже Одера войска 1-го Белорусского фронта и подготовиться к участию в Берлинской операции. В связи с этим соединениям 4-й воздушной армии предстояло совершить оперативный маневр на расстояние 300-350 км и перебазироваться на аэродромы восточнее Одера. Сложность маневра заключалась в том, что в новом районе имелось мало (всего 11) пригородных аэродромов. В течение 10-12 суток армия сумела восстановить 8 н построить 32 полевых аэродрома. Она закончила сосредоточение в новом районе за четыре дня до начала операции и была готова к ведению интенсивных боевых действий.
Нельзя не отметить грамотные, энергичные действия Константина Андреевича в ходе Берлинской операции. Когда 65-я армия 2-го Белорусского фронта захватила плацдарм на р. Одер. К. А. Вершинин всего за 30 минут сумел сосредоточить основные усилия авиации в полосе ее действий. Командующий войсками фронта генерал К. К. Рокосовский позже писал, что в этом сражении К. А. Вершинин зарекомендовал себя как крупный авиационный начальник. Его отличали не только высокие организаторские способности, но и постоянная инициативность.
К. А. Вершинин был принципиальным и требовательным командующим и в то же время тактичным, чутким и отзывчивым человеком. Добропорядочность - неотъемлемое качество характера Константина Андреевича. Когда с поста главнокомандующего Военно-воздушными силами - заместителя Министра обороны СССР был снят Главный маршал авиации А. А. Новиков, а эту должность предстояло занять ему, глубоко переживал. Он понимал, что Александру Александровичу предъявлены незаслуженные обвинения: А. А. Новиков стал очередной жертвой закулисных интриг Сталина и его ближайшего окружения. Эта волна не обошла стороной и его. В сентябре 1949 года началась целая серия переназначений на нижестоящие должности. Ему пришлось проявить большое мужество, чтобы выйти из этого положения достойно. Справедливость восторжествовала. В январе 1957 года он стал главнокомандующим Военно-воздушными силами - заместителем Министра обороны СССР. В 1959 году ему было присвоено звание Главного маршала авиации.
В марте 1969-го он был переведен в Группу генеральных инспекторов Министерства обороны СССР.
Хорошо зная тактику соединений и частей ВВС. К. А. Вершинин был умелым организатором боевой подготовки.
Нужно признать, что деятельность Глазного маршала авиации К. А. Вершинина в 60-е годы проходила в трудных условиях. В это время преобладали субъективные методы руководства. Нетрудно представить, сколько мужества и упорства требовалось ему при отстаивании планов строительства ВВС, доказательстве высшему руководству необходимости создания новых поколений самолетов и оснащения ими частей и соединений ВВС.
Однако период принижения роли авиации в Вооруженных Силах со временем все же был преодолен. Советские ВВС вступили в новую полосу их развития. Значительный вклад в это внес и К. А. Вершинин. При его непосредственном участии были определены пути дальнейшего совершенствования системы управления авиационными объединениями, соединениями и частями. Ему принадлежит приоритет в принципиально новом подходе к повышению живучести авиационной техники и личного состава на аэродромах, а также в решении других проблем, связанных с применением ВВС в операциях различного масштаба. Он один из тех специалистов, кто стоял у истоков теоретической проработки и практического воплощения в жизнь проблемы полета человека в космос. Большое внимание уделял он отбору и подготовке космонавтов, осуществлению космических экспедиций.
Родина по достоинству отметила ратные подвиги Героя Советского Союза Главного маршала авиации К. А. Вершинина, наградив его шестью орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, тремя орденами Красного Знамени, тремя орденами Суворова 1 степени, орденом Суворова II степени, Отечественной воины I степени, многими медалями.
До последнего дня жизни Константин Андреевич находился в славном строю советских авиаторов, целиком отдавая разум и сердце родному Воздушному флоту.
You have no rights to post comments
Главный маршал авиации Константин ВЕРШИНИН
О телеграмме из Москвы полковнику Вершинину, начальнику Высших авиационных курсов усовершенствования летного состава, сообщили в разгар очередного летного дня. Было это в двадцатых числах сентября 1941 года. Собственно, назвать тот день очередным летным можно лишь с известной натяжкой. Два летних месяца того лета и начавшийся первый месяц осени вполне можно было принять за один бесконечно тянувшийся летный день: инструкторы и руководящий состав курсов, казалось, не уходили с аэродрома, все это время, от зари до зари потрясал окрестность рев моторов бомбардировщиков. Одни взлетали и уходили на исходный пункт маршрута и дальше на отработку задания по самолетовождению, затем на полигон для учебного бомбометания, другие, выполнив заданные упражнения, возвращались в зону аэродрома, вставали в круг и заходили на посадку.
С началом Великой Отечественной войны на курсы была возложена задача подготовки бомбардировочных полков для фронта. Центр через своих представителей-инспекторов, членов различных комиссий, наезжавших для проверки хода и качества комплектования и переучивания частей, выдвигал только одно требование: быстрее! Как можно быстрее формировать, обучать и отправлять на фронт новые авиационные части!
Большую часть самолетов, которыми вооружались формируемые полки, составляли СБ - скоростные бомбардировщики, значительно меньшую - Пе-2, фронтовые пикирующие бомбардировщики самой последней конструкции. Предпочтительнее, конечно, было бы иметь обратную пропорцию, ибо СБ прекрасная для своего времени боевая машина, созданная группой авиаконструкторов во главе с А. А. Архангельским и превосходящая лучшие отечественные и зарубежные образцы бомбардировщиков. К 1941 году, несмотря на модернизацию, она устарела. К тому же многие самолеты и моторы уже выработали установленный для них ресурс, а заменять их было нечем, приходилось ремонтировать отдельные детали и агрегаты своими силами, что называется, латать дыры. Случались поломки и отказы. В авиации за всякую аварию строго спрашивают, ну а в условиях начавшейся войны, когда каждый самолет на вес золота, тем более…
Прочитав на бланке телеграммы: «Немедленно прибыть в Москву», Вершинин встревожился. Вызывать в такое напряженное время начальника курсов без основательных причин не будут. Какие же могут быть причины? Поломки самолетов, случившиеся в последние месяцы при переучивании молодых летчиков? - эта мысль возникла сразу же.
В Москве, в штабе ВВС, Вершинин доложил о своем прибытии генералу Н. А. Соколову-Соколенку. Генерал работал в главном управлении обучения, формирования и боевой подготовки. Вершинин знал его давно и поэтому, не вытерпев, спросил, не знает ли он, по какому делу вызывали.
Может, снимут…
В ответ Соколов-Соколенок развел руками и предложил:
Давай-ка, Константин Андреевич, доложим начальству о твоем прибытии и пока чайку попьем. Что замыслило о тебе начальство - я не знаю. А снять? Так ведь для этого в Москву вызывать необязательно.
Доложили П. Ф. Жигареву, бывшему однокурснику Вершинина по академии, возглавлявшему теперь Военно-Воздушные Силы. Последующие часы тянулись невыносимо долго. Ответный звонок раздался к вечеру.
…Напутствий, которые затем были высказаны, Вершинин не запомнил. Соколов-Соколенок жал руку, желал ни пуха ни пера… Теперь, когда кончилось томительное ожидание, напряжение спало, Вершинин остановил взгляд на стоявшем рядом небольшом чемодане, который прихватил с собой в Москву. Вспомнил, как собирала его в дорогу жена, Валентина Александровна, как волновалась, предполагая, что всякое может случиться. По ее мнению, основания для такого рода предположений имелись:
Однажды тебя вызывали в Москву… Не забыл, наверное?
То, что она имела в виду, Вершинин, конечно же, помнил. Произошла эта история в последний предвоенный год. Пришел приказ, гласивший о том, чтобы к перелету в Москву была подготовлена большая группа самолетов для участия в предстоящих авиационных учениях.
В назначенный для перелета день погода позволяла выпустить экипажи в воздух. Начальник метеослужбы дал сводку, из которой следовало, что на маршруте ухудшения условий не ожидается. Полковник Вершинин, в то время помощник по летной подготовке начальника высших авиационных курсов усовершенствования, дал «добро» на взлет. Летчиков предупредил: при ухудшении погоды и понижении высоты облачности до 800 метров не лезть на рожон, вернуться на свой аэродром.
Только самолеты ушли на маршрут, начался дождь. Можно было еще передать команду ведущему группы о возвращении экипажей, но начальник курсов не разрешил этого, тем более что метеослужба прогнозировала летную погоду в районе Москвы. Кончилось все тем, что пять самолетов не вернулись на аэродром посадки. Правда, два экипажа, как установил вылетевший на поиски Вершинин, ночью приземлились вполне благополучно, но три потерпели аварию… Прибывший из Москвы следователь возбудил против Вершинина судебное дело. Окружной военный трибунал, рассмотрев обстоятельства происшествия, не признал за ним вины. Но в дисциплинарном порядке Вершинин все же понес тяжелое наказание: его освободили от занимаемой должности, понизили в звании и направили заместителем командира авиадивизии. Спустя четыре месяца, уже в 1941 году, его опять вызвали в Москву, где ознакомили с другим приказом, в котором было сказано о назначении Вершинина начальником тех же авиационных курсов.
Вспомнив сейчас волнения Валентины Александровны и усмехнувшись про себя, Вершинин с теплотой подумал о ней. Почти полтора десятка лет вместе прожили, всякое довелось повидать за эти годы… Константин Андреевич заторопился с возвращением, чтобы выкроить часок-другой для прощания с родными, с товарищами по службе перед отправкой на фронт.
Утром следующего дня на самолете Ли-2 Вершинин вернулся домой. На прощание с семьей действительно удалось выкроить не больше часа. Надо же было еще и сдать дела. Вскоре на том же самолете командующий ВВС Южного фронта отправился к месту назначения.
За плечами Вершинина к этому времени было уже 22 года военной службы, причем разделилась она на две равные половины - одиннадцать лет в пехоте и столько же в авиации. Первая вырастила из крестьянского парня образованного общевойскового командира, вторая - авиационного. И то и другое стало неразрывным целым в формировании военачальника.
Военная служба Константина Андреевича началась в июне 1919 года в запасном пехотном полку в Симбирске. Но не только солдатскую азбуку осваивал там Вершинин. Его сразу же включили в работу с людьми - поручили быть агитатором.
Член партии, к тому же начальное образование имеешь. У нас таких немного, - объяснил комиссар.
Вершинин читал красноармейцам газеты, проводил беседы у карты, разъяснял решения партийной ячейки.
Ближе к осени маршевые роты из запасного полка начали отправлять на фронт. С волнением ожидал этого и Вершинип. Но комиссар полка предложил ему отправиться не на фронт, а на курсы красных командиров.
Вершинин растерялся. Стать кадровым военным? Нет, он не думал об этом. Считал, что и образование имеет недостаточное, чтобы избрать этот путь. Да и фронт, куда стремился побыстрее попасть, отодвинется на время, необходимое для учебы.
Комиссар предложил подумать, но на другой день снова пригласил его на беседу.
Ты, Вершинин, коммунист, - сказал он, - проявил способности в изучении военного дела, активно помогал мне в воспитании красноармейцев. Кого же, как не тебя, посылать на курсы? Красной Армии сейчас нужны свои, советские командиры - выходцы из рабоче-крестьянской среды.
Сомнения развеялись. Вершинин принял предложение. Через девять месяцев, к лету двадцатого года, окончил Симбирские пехотные курсы. Получил назначение командиром маршевой роты в запасном полку, который дислоцировался в районе Дорогобужа. В роте насчитывалось около трехсот красноармейцев. Молодой красном организовал занятия примерно по тому же принципу, который позже определялся в армии словами: «В условиях, максимально приближенных к боевым».
В начале октября 1920 года во главе своей роты Вершинин прибыл на Западный фронт. Военные действия против белопанской Польши вскоре прекратились. Однако еще длительное время пришлось вестп борьбу против банд Булак-Балаховича. Разгромив его к концу ноябри, части дивизии, в которую входила и рота Вершинина, вели сторожевое охранение на берегу Березины и одновременно занимались боевой учебой.
В январе 1921 года Вершинину было доверено командование батальоном. Весной дивизия передислоцировалась в Орел. Благодаря тщательной подготовке к дальнему походу (из Лепеля в Орел передвигались пешим порядком) и люди, и оружие, и все батальонное имущество прибыли на новое место в полном порядке. Сам Вершинин, хотя по штатному расписанию в его распоряжении имелась лошадь, большую часть пути прошагал со своими красноармейцами. Ежедневно преодолевали километров по тридцать, а на привалах командир строго следил, чтобы чинили обувь, одежду, чистили оружие. Он и ого помощники находили время и для бесед с бойцами.
Вскоре Вершинину было приказано взять под командование усиленный батальон и отправиться в Тамбовскую губернию для борьбы с бандой Колесникова, которая, опираясь на кулачье, бесчинствовала в Острогожском, Павловском и Бутурлиновском уездах. В этом деле Вершинин проявил себя не только умелым, решительным командиром, но и дальновидным политиком. Он написал листовку, в которой разоблачались истинные цели кулацко-эсеровских вожаков банды, их клевета на Советскую власть. Всем добровольно сдавшимся давалась гарантия в том, что они не подвергнутся наказанию. Через несколько дней вышли из леса и сдались первые трое. За ними - еще несколько. А потом, видя, что обещание командира Красной Армии соблюдается, члены банды стали сдаваться группами.
В конце июля Вершинина отозвали из батальона и направили на учебу в Высшую стрелковую школу командного состава «Выстрел». Спустя два года, в августе 1923-го, окончив школу, получил назначение для дальнейшего прохождения службы в Одессу. Но тут встретился ему Лютов - добрый учитель и наставник, бывший начальник Симбирских пехотных курсов, на которых учился Вершинин. Этот в прошлом царский генерал, воспринявший Октябрьскую революцию как рождение новой России, а потому на совесть ставший служить Советской власти, хорошо запомнился Вершинину. Был он человеком высокообразованным, хорошим организатором и педагогом высокой профессиональной культуры. Не по возрасту строен, всегда аккуратно одетый, подтянутый, корректный, он завоевал среди командиров и курсантов высокий авторитет. Видно, и Лютову, в свою очередь, запомнился его прежний курсант.
Краском Вершинин? Какими судьбами в столице? - спросил он и, услышав в ответ рассказ Вершинина о своей службе и учебе, одобрительно улыбнулся. - Значит, наука, полученная в Симбирске, пошла впрок, окрепла военная косточка. И растете быстро: рота, батальон, усиленный батальон. Теперь вот «Выстрел» окончили… Поедемте-ка со мной в Симбирск.
Вы вот выучились. Надо и другим помогать.
Лютов возглавлял теперь 12-ю Краснознаменную школу Приволжского военного округа. Туда он и оформил новое назначение Вершинину - командиром учебной роты.
Следующие пять лет военной службы Вершинина прошли в 12-й Краснознаменной пехотной школе. Не одну сотню командиров, выходцев из народа, получила наша армия. Сам же Вершинин за эти годы приобрел твердые командирские навыки, овладел методикой воинского и политического воспитания. Это была пора возмужания.
В ноябре 1928 года Вершинин был назначен командиром батальона Казанской дивизии, которая дислоцировалась тогда в том же городе. К этому времени Вершинин стал не только зрелым командиром. Он вел активную общественную работу - был избран членом райкома партии, депутатом городского Совета.
Служба шла успешно. Старшие начальники, проверявшие состояние батальона, отмечали хорошую организацию в нем боевой и политической подготовки. Сам же комбат не был доволен собой. Он все чаще задумывался над своим будущим: понимал - нужно продолжить военное образование. На очную учебу проситься счел неудобным - дважды уже учился на курсах. Поступил на заочное отделение Военной академии имени М. В. Фрунзе. Окончил первый, самый сложный ее курс. К этому времени прошло уже десятилетие военной службы в пехоте. Все вроде бы сложилось хорошо: службу любил, учился увлеченно.
Жизнь, однако, распорядилась по-своему. Короткий, но убедительный разговор в управлении кадров Наркомата обороны круто повернул судьбу Вершинина. С осени тридцатого года он продолжал учебу очно, но теперь уже в академии другого профиля - в Военно-воздушной имени профессора II. Е. Жуковского!
Многим краскомам в то время неожиданно для них пришлось стать авиаторами. Партия исходила из положения, которое в основном руководящем документе для Вооруженных Сил - Полевом уставе - формулировалось словами: «Авиация - новое могущественное оружие войны. Оно быстро прогрессирует технически, расширяя базу и форму своего боевого употребления». Соответственно этому и принимались необходимые меры для создания н быстрого развития, как говорилось в постановлении ЦК ВКЩб) «О состоянии обороны СССР», Красной авиации. Одной из важнейших среди этих мер партия считала улучшение социального состава авиационных кадров. Вот почему многих командиров, в том числе и Вершинина, направили в авиацию вопреки солидному стажу службы в пехоте.
Вершинин стал слушателем командного факультета Военно-воздушной академии, не имея до этого ни единого полета на самолете. Сейчас такое и представить себе невозможно: в академию приходят офицеры, имеющие теоретическую подготовку, практический опыт летной работы. Но для поколения Вершинина такое не казалось необычным: многое тогда нужно было начинать, как говорится, с нуля.
И вот пришли слушатели, с которыми учился Вершишш, на первую лекцию но курсу аэродинамики. Курс читал П. С. Пышнов, впоследствии геперал-лейтенант-инженер, заслуженный деятель науки и техники. Прежде чем начать лекцию, Владимир Сергеевич порекомендовал слушателям в качестве пособия одну из своих работ. Заглянули в нее слушатели, полистали. На лицах почти у всех явное замешательство: в книге сплошные чертежи и формулы - ничего не поняли.
Пышнов наперед знал, что реакция будет именно такой.
Ничего, товарищи, - сказал он. - Постепенно одолеете эту науку… Правда, без настойчивости и упорства дело не пойдет.
По 10–12 часов работали слушатели в аудиториях, а вечерами тоже занятия - самостоятельная подготовка к очередному учебному дню. На Центральном аэродроме или на полевой площадке, неподалеку от Серпухова проходили летную практику - осваивали стрельбу по наземным и воздушным целям, учились вести воздушную разведку, корректировать с самолета огонь артиллерии. Академический курс обучения предусматривал, помимо командирской подготовки, получение слушателями специальности летчика-наблюдателя.
В академии не хватало тогда учебных кабинетов и лабораторий, учебников и учебных пособий. Да и уровень общего образования далеко не у всех был одинаков, а многим слушателям просто недоставало нужных знаний.
Вначале Вершинин был недоволен переводом в авиацию. Свыкся с пехотой, справедливо считал, что многое уже освоил как общевойсковой командир и в этом именно направлении ему нужно совершенствоваться. А вскоре почувствовал - увлекла его авиация, хотя и страшила: нужно было изучать науки, о которых он раньше даже не слышал. Учился упорно, настойчиво и неожиданно для себя полюбил именно то, что его страшило.
Наставники и учителя, видя, с каким успехом овладевает Вершинин теоретическими дисциплинами, прочили ему путь в науку. Поначалу так и получилось. По окончании академии Вершинин и был назначен помощником начальника тактического отдела в Научно-исследовательский институт ВВС РККА. Он пробыл на этойдолжности немногим более полугода, начиная с июня 1932 года, и так вспоминал об этом: «Ученые, конструкторы, инженеры и техники, летчики-испытатели, окружавшие меня и моих товарищей, были опытными, высокообразованными людьми. Общение с ними доставляло не только моральное удовлетворение, но и повседневно расширяло мой кругозор, позволяло идти в ногу с развитием авиационной науки и техники, даже заглядывать в завтрашний день».
Однако, как ни заманчивы были перспективы работы в научно-исследовательском институте, Вершинин рвался в войска, правда, теперь уже в другие - на аэродром. Почему? «Трудно ответить почему, - объяснял он сам. - Вероятнее всего, потому, что хотелось не только посмотреть, как несут службу авиаторы в строевой части, но и самому познать ее секреты, пройти эту ступень».
Военная авиация росла. Командиров-авиаторов требовалось много. Поэтому в конце концов просьба Вершинина о переводе в войска была удовлетворена. В январе 1933 года он был назначен начальником оперативного отдела штаба авиационной бригады в Киевский военный округ. Но это была еще не строевая работа. В свободное от службы время Вершинин часто бывал на аэродроме - учился руководить полетами. Вскоре произошел случай, который ускорил переход Вершинина на строевую работу.
В авиабригаде ожидали прилета командующего ВВС округа Ф. А. Инганиуса, который хотел сам проверить выполнение приказа о борьбе с аварийностью. Среди авиаторов Феликс Антонович пользовался непререкаемым авторитетом. В гражданскую войну он прославился как летчик в боях против белогвардейцев под Казанью, в сражениях с авиацией Врангеля в Таврии, за что был награжден орденом Красного Знамени. В 1930 году он с группой летчиков выполнил один из первых дальних перелетов по маршруту Москва - Анкара - Кабул - Ташкент - Москва.
Как военачальник Инганиус был строг до придирчивости: в авиации все важно, мелочей она не знает. К прибытию командующего готовились тщательно. Предполагалось, что Инганиус сообщит о дне своего прибытия. А он явился неожиданно. В тот день полетами на Харьковском аэродроме, с которого летала авиабригада, руководил Вершинин. Он и заметил, что очередной самолет, совершивший посадку, не принадлежит к составу бригады. Посадку этот самолет произвел не чисто, с несколькими «козлами» - так именовалась в авиации частая в то время ошибка в пилотировании, которая влекла взмывание машины в воздух после приземления. Она зачастую становилась причиной поломок и аварий. Вершинин строго выговорил летчику:
Куда ж ты смотришь? За такую посадку знаешь что бывает?
Напомнив некоторые положения из приказа о борьбе с аварийностью, он заявил, что сообщит о «козлах» командованию части, где служит летчик.
Прилетевший вопреки ожиданиям не стал оправдываться. С любопытством посмотрев на руководителя полетов, он сам спросил, а кто это делает ему выговор. Вершинин возмутился еще больше.
Сначала ты доложи, кто такой? - повысил он голос.
Прилетевший неожиданно улыбнулся.
Я - командующий ВВС округа Инганиус.
Он подал оторопевшему Вершинину руку и продолжал:
Теперь, пожалуй, мне и делать нечего в бригаде.
На себе проверил: строго у вас дело поставлено, замечаете любую предпосылку к аварии… А кто вы?
Узнав, что перед ним начальник оперативного отдела штаба бригады, Инганиус удивился:
А что, больше некому руководить полетами?
Вершинин рассказал, что командир бригады поручает ему это дело, поскольку у него уже есть некоторый опыт и желание перейти на самостоятельную командную работу.
Инганиус одобрил стремление Вершинина.
Эскадрилья насчитывала три десятка бомбардировщиков Р-5. Освоившись с новыми обязанностями, Вершинин все же испытывал некоторое душевное смятение: он организовывает летную подготовку личного состава эскадрильи, а сам имеет профессию лишь летчика-наблюдателя, управлять самолетом не умеет. Как-то в разговоре с начальником школы он попросил разрешения научиться самому выполнять летные упражнения.
Начальник школы согласился, и Вершинин с шеф-пилотом стал «подлетывать». Как ни знаком он был с авиацией, практические полеты показали, что быть летчиком куда сложнее и тяжелее, чем кажется, когда руководишь полетами. Раздумья привели к выводу: он не имеет морального права руководить летчиками, если сам не овладеет техникой пилотирования самолета. Это Вершинин и написал начальнику школы в рапорте с просьбой направить его на учебу в Качинское училище летчиков.
Просьбу удовлетворили. Немногим более чем за месяц Вершининосвоил весь курс переучивания на летчика. Факт редкостный! Сам он объяснял его помощью требовательных иотлично знающих дело инструктора, командиров звена и эскадрильи. И добавлял: «И еще, пожалуй, моим негласным помощником но овладению летной профессией в рекордно короткий срок был начальник ВВС РККА Яков Иванович Алкснис, который сам, не имея специального летного образования, за очень короткий промежуток времени освоил трехгодичную программу…»
Да, все это, конечно, так и было. Но было и главное - личное упорство и целеустремленность. Так складывался негласный, определявший всю деятельность Вершинина девиз: «Хорошо знать то, чего требуешь от подчиненных». Это впоследствии было одним из основных его качеств как выдающегося советского военачальника.
Возвратившись из Качи, Вершинин продолжал командовать эскадрильей вплоть до назначения в августе 1938 года помощником начальника по летной подготовке Высших авиационных курсов усовершенствования летного состава. К тому времени он уже летал самостоятельно на всех типах самолетов, имевшихся в распоряжении курсов, в том числе и на СБ.
Таким уже опытным летчиком и командиром был полковник Вершинин, назначенный в сентябре 1941 года командующим ВВС Южного фронта и летевший теперь к месту своего назначения.
Лев Толстой как-то заметил: отправляясь в путь, человек в первой его половине думает о том, что он оставил дома, а во второй - о том, что его ждет на новом месте. Так было во времена дилижансов, почтовых троек и еще много раньше. То же самое наблюдается и сейчас, когда средства транспорта стали совершенно иными. Дело тут, конечно, не в них, а в психологии человеческой: отправившийся в путь в начале его еще полон пережитым при расставании, а затем его беспокойная мысль неизбежно устремляется в будущее.
Под ровный гул моторов летящего на фронт самолета Вершинин заново переживал свое прощание со школой, в которой проходила его служба с 1934 года, с друзьями и коллегами, с женой, дочками Леной и Инной. Затем мысли его сосредоточились на ориентировке, полученной в Москве, относительно состояния ВВС Южного фронта. Они были созданы на базе авиации Одесского военного округа и в первый день войны имели в своем составе 827 самолетов: 427 истребителей, 285 бомбардировщиков, 115 штурмовиков. Боевые машины новых образцов - истребители МиГ-3 и бомбардировщики Пе-2 - составляли менее пятой части самолетного парка. Все остальные самолеты были устаревших конструкций. Немецкий «мессершмптт» почти по всем тактико-техническим параметрам, по вооружению превосходил наши истребители И-16, И-153 («Чайка»). Даже новейшие МиГи уступали ему, если бой завязывался на малых высотах. Из бомбардировщиков один только наш ДБ-3 имел большую, чем немецкие «Хейнкели-111» и «Юнкерсы-88», дальность и бомбовую нагрузку, но в скорости и он уступал последнему. И численное превосходство - почти двойное - было на стороне врага: действовавший на юге 4-й воздушный флот немецко-фашистской авиации вместе с румынской авиацией насчитывал до 1300 самолетов.
Обстановка на Южном фронте, как и на всех других, в результате вероломного нападения фашистской Германии сложилась крайне тяжелой для советских войск, они вынуждены были отступать. Авиация Южного фронта в первые дни войны сосредоточивала свои усилия на прикрытии и поддержке сухопутных войск сначала на рубеже реки Прут, на подступах к Кишиневу, затем в районе Умани, Первомайска, Николаева. К моменту прибытия Вершинина на фронт ожесточенные оборонительные бои шли уже на рубеже Днепра.
Из той же ориентировки, полученной в Москве, Константин Андреевич узнал, что все силы ВВС Южного фронта по приказу командующего были брошены против прорвавшейся на юго-восток танковой группировки фельдмаршала Клейста. Какие конкретно силы имелись теперь в распоряжении командующего ВВС Южного фронта - в этом Вершинину предстояло разобраться непосредственно на месте. Ясно было одно: они не увеличились, ибо потери не восполнялись. В пополнении самолетного парка остро нуждались все фронты, а выпуск самолетов к этому времени сократился ввиду эвакуации ряда авиационных заводов на восток.
Штаб ВВС Южного фронта Вершинин застал в селе Покровском, неподалеку от Запорожья. Его ближайшим помощником на длительное время руководства ВВС Южного фронта, затем 4-й воздушной армии вплоть до июня 1944 года стал генерал А. 3. Устинов - начальник штаба. Александр Захарович уже до войны сложился в крупного авиационного штабного работника: был на ответственной должности в штабе ВВС, участвовал в боях на Халхин-Голе. В канун фашистской агрессии Устинов занимал пост начальника штаба ВВС Одесского военного округа и в этой должности с первых же часов войны принял участие в руководстве боевыми действиями авиации будущего Южного фронта. Через несколько дней он был назначен начальником штаба ВВС 9-й армии, за месяц до прибытия на фронт Вершинина стал начальником штаба ВВС Южного фронта.
Заместителем командующего по политчасти с момента сформирования управления ВВС Южного фронта был дивизионный комиссар В. И. Алексеев - опытный партийно-политический работник. Пост начальника оперативного отдела был доверен майору К. Н. Одинцову, - инициативному и энергичному авиационному командиру.
Работникам штаба пришлось уже хлебнуть лиха. Управление ВВС Южного фронта, как выяснил Константин Андреевич в Москве, начало формироваться за несколько дней до начала войны. Вечером 21 июня работники Одесского военного округа, которым было поручено заниматься этим делом, разошлись по домам. Впереди был воскресный день со всеми его радостями. На рассвете всех их подняли по тревоге: война! Вечером того же дня оперативная группа штаба специальным поездом отправилась в Винницу, чтобы принять там под свое руководство воздушные силы 9-й и 18-й общевойсковых армий, а также нескольких авиадивизий, непосредственно подчиненных ВВС фронта.
Попав в водоворот войны на незнакомой для себя местности и направлении, командиры оперативной группы встретились с большими трудностями. В разгар ожесточенных боев им пришлось впервые столкнуться с незнакомыми для себя соединениями и частями, условиями их аэродромного базирования, тылового обеспечения, множеством других вопросов. И все ото делалось при отсутствии автотранспорта и своего узла связи. Последнее особенно осложняло положение - не было прямой связи с большинством соединений и частей. Скупыми, а порой и противоречивыми были данные об обстановке, а она менялась стремительно.
Слушая рассказы о том, как начинали свою боевую деятельность ВВС Южного фронта, Константин Андреевич с удовлетворением отмечал основное для себя: работники штаба ВВС Южного фронта - теперь это был его штаб - не растерялись в чрезвычайно сложной обстановке, сумели, приняв возможные по тем условиям меры, наладить связь с соединениями и частями, сделать непрерывным управление подчиненной авиацией, а значит, обеспечить более целеустремленный характер ее действий.
Обстоятельства сложились так, что на Южном фронте врагу не удалось уничтожить нашу авиацию, как он намеревался это сделать, первыми внезапными массированными ударами по аэродромам. В Одесском военном округе проводились авиационные учения. Соответственно их замыслу, большинство авиаполков перебазировались со стационарных на полевые аэродромы и были там рассредоточены и хорошо замаскированы. Поэтому тщательно спланированные и подготовленные первые удары врага по стационарным аэродромам фактически пришлись по пустому месту. Правда, большая часть из 23 самолетов, потерянных ВВС Одесского военного округа в первый день войны, сгорела на земле во время налетов противника. Однако враг не решил своими массированными действиями с воздуха даже малой доли той задачи, которую он ставил перед собой.
Больше того, итог первого боевого дня оказался явно не в его пользу - он потерял 22 июня 1941 года 40 своих бомбардировщиков и истребителей. На одну потерю нашей боевой машины почти две уничтоженных вражеских! За этими количественными характеристиками Вершинин видел нечто большее, а именно готовность и способность наших летчиков вступить и вести бой с врагом на равных, и даже при его превосходстве.
Хотя Константин Андреевич, до сего времени находившийся на аэродроме в тылу страны, не очень детально был информирован о фронтовых делах, о «безлошадниках» он уже был наслышан: так в начале Отечественной войны стали называть летчиков, которые, не успев подняться в воздух, уже потеряли свои боевые машины, сгоревшие на аэродромах. Конечно, это была большая беда - многие летчики в самый нужный момент оказались безоружными, самолетов на всех не хватало. Не менее тяжким был и моральный урон: чувство подавленности, появившееся у некоторых авиаторов как итог пережитого в первые дни войны, когда враг на их глазах, пользуясь подавляющим количественным превосходством, действовал нагло и безнаказанно.
События на южном участке советско-германского фронта, чисто авиационные, с первого дня пошли в более благоприятном для нас русле. Здесь «безлошадников» было намного меньше. Находясь в полевых условиях, штаб ВВС округа заранее установил связь с частями и дал им нужные указания. Поэтому первый массированный налет авиации противника на наши аэродромы на рассвете 22 июня оказался малоэффективным. Находившиеся в готовности, наши истребители своевременно были подняты в воздух. Встретив врага, они смело вступали в бой. Благодаря мужеству и боевому мастерству первых летчиков-героев, таких, как командир эскадрильи капитан А. Г. Карманов, командиры полков майоры В. П. Иванов, Б. А. Рудаков, летчик-истребитель старший лейтенант А. И. Мокляк и многие другие, удалось более или менее организованно противостоять противнику в воздухе. Не менее важным было то, что наши летчики на собственном опыте или на примере своих боевых товарищей имели возможность убедиться с самого первого боя, с первого часа войны, что хваленые фашистские асы, встречая должный отпор, быстро теряют свою самоуверенность и наглость.
Этот высокий боевой настрой Вершинин справедливо расценивал как главное приобретение летчиков ВВС Южного фронта. Сохранить и приумножить его - вот задача, которую он поставил перед собой и своим штабом.
Уже вскоре подчиненные Вершинину командиры и штабные работники почувствовали, что новый командующий отнюдь не собирается заниматься мелкой опекой штаба в целом или кого-либо из ответственных своих помощников. Для него превыше всего - суть решения конкретной проблемы, быстрота, оперативность и четкость выполнения задач, поставленных перед подчиненными, всестороннее знание обстановки в войсках фронта и в авиационных соединениях, что позволяло в любую минуту влиять на ход боевых действий. В рамках поставленной задачи командующий предоставлял исполнителям широкую самостоятельность, поощрял инициативу.
Вершинин тщательно изучил все, что было начато до него, и многое поддержал.
Горячее его одобрение получили создание и деятельность специальных групп и ремонтных команд, которые отыскивали, а затем собирали самолеты, совершившие вынужденную посадку на нашой территории. В то время это был один из важных путей восполнения потерь в технике, которые несли наши части. К концу августа в полках осталось по 10–12, а то и меньше самолетов. Иначе говоря, хорошо, если имелась в строю эскадрилья на полк. Вот тогда и родилась идея восстановления собственными силами подбитых и совершивших вынужденную посадку в нашем тылу самолетов. Она была претворена в жизнь благодаря изобретательности и трудолюбию инженерно-технического состава ВВС фронта, возглавляемого П. В. Родимовым. Конечно, Вершинин знал, что в данном случае полевые авиационные ремонтные мастерские (ПАРМ), являющиеся центрами восстановительной работы, часто выходят за рамки своей компетенции. Им приходилось заниматься ремонтом такой сложности, который обычно считается возможным только в стационарных условиях, на заводе, но не в полевых мастерских. Регламентации по этому поводу имелись достаточно подробные и строгие. Но самолеты были нужны немедленно. И Вершинин не только разрешил отступить от принятых правил, но взял под контроль восстановительные работы. В итоге только за сентябрь 1941 года в частях силами ПАРМ и специально созданных бригад технического состава было восстановлено свыше 300 самолетов. О таком в то время нельзя было и мечтать.
Не возражал командующий и против разукомплектования неисправных машин - при отправке в ремонт с них снимали дефицитные агрегаты и приборы, а взамен ставили неисправные. В обычных условиях это бы рассматривалось как чрезвычайное происшествие. Но опыт показал, что подобная замена оправдана, поскольку позволяла быстро, непосредственно в полках в течение нескольких часов восстанавливать два-три боевых самолета.
Не при Вершинине началось, но было им поддержано еще одно чрезвычайно важное дело: привлечение к выполнению боевых заданий в ночное время учебных самолетов У-2. Его предшественник на посту командующего ВВС Южного фронта генерал-майор авиации П. С. Шелухин принял такое решение, чтобы хоть как-то компенсировать малочисленность авиации, особенно бомбардировочной.
Сначала бомбометание с У-2 производилось примитивным способом, как говорили тогда летчики, «по сапогу», то есть без всякого прицела: когда цель оказывалась под передней кромкой нижнего крыла самолета, штурман в зависимости от высоты полета отсчитывал определенное количество секунд и сбрасывал бомбу. Расчет времени составлялся для наиболее часто применявшихся высот бомбометания (500-1000 м) и заучивался на память. Даже при этой методике точность бомбометания была весьма приличной. А после того как на У-2 поставили специальные бомбодержатели и простейшие прицелы для бомбометания, она увеличилась еще больше.
Первые боевые испытания У-2 были проведены 25 августа 1941 года. Цель - боевые порядки войск противника на правом берегу Днепра в районе Берислав (Каховка). Экипажи вылетали к ней с аэродрома, удаленного на 60–70 километров. Непосредственно в районе цели приглушали моторы и выходили на нее с планирования. Это обеспечивало внезапность налета. Весь полет в оба конца занимал до полутора часов, таким образом, в течение ночи каждый экипаж мог произвести по 3–4 боевых вылета, имея на борту до 200 килограммов бомб. Эффект от боевого применения У-2 получался внушительный. Затем уже по инициативе Вершинина для ночного бомбометания была переоборудована довольно большая группа самолетов У-2. И противник, вначале немало потешавшийся над русскими «фанерными самолетами», стал всерьез бояться «ночных призраков», которые неслышно подкрадывались к его позициям, засыпая их градом небольших бомб.
Так самолет, созданный еще в 20-е годы талантливым советским конструктором Н. Н. Поликарповым в качестве учебного, превратился в боевой. Опыт его применения в ВВС Южного фронта получил распространение и на других фонтах. С конца 1941 года У-2 стали поступать в массовом количестве на вооружение авиационных частей в качестве боевых самолетов легкомоториой ночной бомбардировочной авиации. С 1943 года эти самолеты стали называться По-2 (по фамилии конструктора).
Первый месяц пребывания на фронте был для Вершинина чрезвычайно напряженным. Вероятно, потому, что войска Южного фронта все время отступали под натиском значительно превосходящих сил врага. Лишь к середине октября наши войска закрепились и заняли оборону на реке Миус. Части и соединения ВВС фронта перебазировались на аэродромы Луганской, Донецкой и Ростовской областей.
22 октября Вершинину было присвоено звание генерал-майора авиации. Это означало, что его деятельность на посту командующего ВВС Южного фронта оценена положительно. Сам же Константин Андреевич был настроен самокритично. Он был убежден, что для преодоления превосходства вражеской авиации нужно много самолетов. «Но тут многое и от военного искусства зависит», - думал он. Постепенно у него созрела мысль: концентрировать имеющуюся авиацию для решения главных задач.
Контрнаступление под Ростовом и подготовка предстоявшей воздушной операции, ему сопутствовавшей, стали для Вершинина самым ответственным делом за все время пребывания на фронте. Перед авиацией Южного фронта в соответствии с директивой Ставки Верховного Главнокомандования ставились задачи: громить группировку Клейста, не допуская организованного отступления ее из Ростова, срывать подвоз противником боеприпасов и продовольствия, поддерживать с воздуха действия наших ударных сил - двух общевойсковых армий, а также кавалерийского корпуса, который обеспечивал их правый фланг, уничтожать немецко-фашистскую авиацию, особенно на аэродромах.
Докладывая свои соображения о распределении имевшихся сил авиации командующему фронтом генерал-полковнику Я. Т. Черевиченко, Вершинин предложил ему 95 процентов всех самолетов сосредоточить на направлении главного удара.
Только так можно привлечь максимум авиационных сил к решению задач, поставленных в директиве Ставки. Противник ведь и сейчас превосходит нас в воздухе, - доказывал он.
Черевиченко довольно долго смотрел на лежавшую перед ним карту, затем сказал:
Что ж, пожалуй, правильно. Основные силы надо отдать армиям, которые будут решать главные задачи. Правильно ты говоришь, Вершинин, надо авиацию сводить в более крупные группы.
В Ростовской наступательной операции ВВС Южного фронта за 16 летных дней произвели свыше 38 000 самолето-вылетов, сбросили на врага 30 тысяч бомб разного калибра, 1000 реактивных снарядов, ими было уничтожено 76 самолетов противника (61 в воздушных боях и 15 на земле), разрушено 3 водных переправы, выведено из строя 90 орудий, 25 000 автомашин, 140 танков. Наши потери составили 32 самолета, из них в воздушных боях было потеряно всего 5.
Наступившее затем на Южном фронте недолгое затишье было использовано Вершининым для организации обобщения накопленного боевого опыта в изучении его всем летным составом. Делал он определенные выводы и для себя: концентрация авиационных сил и использование их на направлении главного удара вполне оправдались. Это было учтено и в высших командных инстанциях, где на основе опыта использования авиации в Ростовской наступательной операции, обобщенного под руководством Вершинина, рассматривался вопрос о создании на Южном фронте крупного объединения авиационных сил - 4-й воздушной армии.
Зимой 1942 года ВВС Южного фронта активно участвовали в авиационном обеспечении нескольких частных наступательных операций, в том числе Барвенковской. Тогда же некоторым летчикам довелось встретиться в воздухе с новой модификацией немецкого истребителя.
Это был Ме-109ф, превосходивший по своим качествам предшествующие конструкции. Изучив данные об этом самолете, Вершинин провел специальное совещание, на которое были приглашены лучшие воздушные бойцы.
Сильная машина - ничего не скажешь, а ведь со слабинками, бить можно, - говорил он на совещании. - Но как бьем? Один так, другой эдак, третий иначе. А если «так», «эдак» и «иначе» объединить? Поучиться друг у друга да другим общий опыт передать.
Вершинин рассказал о «слабинках», которые он нашел в новом самолете противника. Участники совещания поделились своими впечатлениями. Состоявшийся обмен опытом позволил сформулировать четкие, конкретные рекомендации, которые стали достоянием всех летчиков и вскоре сказались на ходе воздушных боев.
Такие совещания Вершинин требовал проводить в соединениях и частях, нередко сам участвовал в них.
Наступило трудное лето 1942 года. Неудача наших войск под Харьковом осложнила обстановку на южном крыле советско-германского фронта. Именно в это тяжелое время завершилось формирование 4-й воздушной армии, осуществленное, как указывалось в приказе наркома обороны от 7 мая 1942 года, «в целях наращивания ударной силы авиации и успешного применения массированных авиаударов». В том же приказе говорилось: «Командующего ВВС Южного фронта генерал-майора авиации К. А. Вершинина назначить командующим 4-й воздушной армией, утвердив его одновременно членом Военного совета и заместителем командующего Южным фронтом по авиации».
Вершинин весь состав штаба ВВС Южного фронта определил на соответствующие места в штабе воздушной армии. На телефонный звонок из Москвы с предложением помочь кадрами он ответил: «Свои выросли, справимся».
Действительно, Вершинин имел все основания быть довольным своим штабом. Вместе с начальником штаба генералом А. 3. Устиновым он немало потрудился по улучшению работы всех штабных служб. Отделы штаба были усилены лучшими специалистами из частей и соединений, более мощным стал собственный узел связи, обеспечивающей бесперебойную связь с авиачастями. Хорошо работал оперативный отдел, тесно взаимодействовавший с разведотделом, службой связи и флагштурманом. Согласованными усилиями они обеспечивали непрерывность управления авиационными частями и соедиениями.
С преобразованием ВВС фронта в 4-ю воздушную армию расширились права командования и штаба, а следовательно, возросли и обязанности, ответственность каждого на своем месте.
Испытания лета и осени 1942 года стали суровой проверкой для 4-й воздушной армии и ее командующего. В условиях непрерывного отхода наших сухопутных войск сначала на рубеж реки Дон, а затем к предгорьям Кавказа действия авиации приходилось организовывать в чрезвычайно сложной обстановке. В первой половине июля в составе воздушной армии в строю было всего лишь около 200 самолетов. Соотношение сил сторон в авиации было 1 к 6 в пользу противника. К тому же армия находилась в непрерывном движении. Летный состав напрягал все силы, чтобы хоть в малой степени противостоять неизмеримо превосходящему ее 4-му воздушному флоту противника, помочь своим сухопутным войскам организованно отойти на очередной оборонительный рубеж. Нередко летчики вылетали на задание под артиллерийским обстрелом, а тыловые подразделения оставляли аэродромы уже при непосредственной угрозе захвата их наступающими вражескими частями.
Управление армией в этих условиях крайне усложнилось. Однако командующий и его штаб сумели, хотя и с потерями, обеспечить организованное перебазирование подчиненных соединений и частей. В тех конкретных условиях это явилось свидетельством больших организаторских способностей Вершинина, слаженности и четкости работы его штаба.
Лишь к середине августа фронт стабилизировался на рубежах рек Терек и Баксан. Завязались тяжелые оборонительные бои в предгорьях Кавказа. Около пяти месяцев 4-я воздушная армия сражалась в составе Северной группы войск Закавказского фронта за удержание подступов к Главному Кавказского хребту.
8 сентября 1942 года Вершинин был назначен командующим ВВС Закавказского фронта. Под его руководством объединялись 4-я и 5-я воздушные армии и авиация Черноморского флота. Хотя командовать 4-й воздушной армией стал Н. Ф. Науменко - прежний заместитель командующего, Вершинин во многих случаях уделял ей больше внимания, чем другим, так как ее соединения и части действовали на главном направлении Закавказского фронта.
Много работал Вершинин в штабах общевойсковых объединений и соединений, где тщательно согласовывал вопросы взаимодействия авиации с другими родами войск. Этого он требовал и от командования авиационных армий и соединений. И потому, как это делалось, он во многом оценивал их работу.
Мы для них, а не они для нас, - часто повторял он на совещаниях авиационных командиров. - А это не просто: установил связь, уточнил свою задачу и бомби или штурмуй. Надо знать замысел общевойскового командира, разобраться в его задаче. Тогда только поймешь, как наилучшим образом использовать свои силы.
Постоянный поиск нового, наиболее характерного в Соевом применении авиации в интересах наземных войск - одна из важнейшихчерт дарования Вершинина как выдающегося советского военачальника. Во многом именно поэтому выбор пал на Вершинина, когда потребовалось объединить под единым руководством две воздушные армии и авиацию Черноморского флота.
С каждымдном крепла оборона Кавказа, росли боевое мастерстволичного состава, слаженность в действиях различных родов войск. Выматывая противника, объединения и соединения Закавказского фронта все чаще стали наносить мощные контрудары. Противник был разгромлен у Сунженского хребта, затем у Элькотовских ворот. Сокрушительное поражение потерпела вражеская группировка, пытавшаяся захватить Орджоникидзе и прорваться к Грозному. В начале января 1943 года контрудары советских войск, оборонявших Кавказ, переросли в общее наступление.
В обороне и в наступлении наша авиация действовала исключительно активно. А горные условия для авиации особые. На большой скорости здесь маневрировать трудно: мешают горы. А если подняться выше, то снизится эффективность бомбометания и штурмовки. И все же наши летчики бомбили и штурмовали противника, причем точно.
Однако нужно было выбивать врага, прятавшегося в глубоких складках местности. Но как? Этот вопрос не находил ответа. И обидно было: укрывшийся где-нибудь в ущелье, противник подчас оказывался неуязвимым для авиации.
К.А.Вершинин. 1932 г.
Вершинин Константин Андреевич , сов. воен. деятель, гл. маршал авиации (1959), Герой Сов. Союза (19.8. 1944). Чл. КПСС с 1919. В Сов. Армии с 1919. Окончил нех. командные курсы (1920) в Симбирске, курсы «Выстрел» (1923), Военно-озд. академию им. H. E. Жуковского (1932). Во время Гражд. войны сражался в Белоруссии против банд Булак-Б алаховича, участвовал в подавлении контрреволюц. мятежа в Воронежской губ. После Гражд. войны командовал ротой, батальоном. В 1935 сдал экстерном экзамены в Качинской школе на звание воен. лётчика. В 30-е гг. В. был нач-ком операт. отделения штаба авиац. бригады, ком-ром эскадрильи Высших лётно-такт. курсов, нач-ком Высших авиац. курсов усовершенствования лётного состава. В годы Великой Отечеств, войны В. командовал ВВС Юж. фронта (сент. 1941 - май 1942), 4-й возд. армией (май - сент. 1942). В сент. 1942 ген.-майор авиации В. был назначен команд. ВВС Закавк. фронта, куда входили 4-я и 5-я возд. армии и авиация Черномор, флота. Во время наступления сов. войск на Кавказе по инициативе В. были применены малоскоростные, но высокоманёвр. истребители И-153 («Чайка»), к-рые эффективно атаковали пр-ка на малых высотах. В марте 1943 В. снова был назначен команд. 4-й возд. армией, руководил ею в возд. сражениях на Кубани в 1943. После освобождения Крыма 4-я возд. армия была передана в состав 2-го Белорус, фронта и участвовала в Белорус, операции 1944. В ходе Восточно-Прусской операции 1945, несмотря на исключительно неблагоприятные метеорологич. условия, В. обеспечил успешные действия соединений возд. армии при разгроме пшаснышско-млавской и др. группировок пр-ка. В. отличался глубокими знаниями операт. искусства, постоянными поисками нового, творческим подходом к решению поставл. задач. Всё это позволяло В. успешно решать задачи по ор ганизации взаимодействия соединений ВВС с сухопут. войсками, оказывать действенную помощь общевойсковым и танковым армиям. В 1946-49 В.- главком ВВС, зам. министра обороны СССР. В июне 1946 ему было присвоено воинское звание маршала авиации. В период перевооружения ВВС реакт. техникой по инициативе В. осенью 1946 был создан первый спец. учеб, центр для обучения лётного состава полётам на реакт. самолётах. В августе 1947 под руководством В. на возд. параде в Тушино сов. лётчики впервые продемонстрировали групповой высший пилотаж на реакт. истребителях. С 1949 В. командовал войсками Бакинского округа ПВО, затем Войсками ПВО страны. В янв. 1957 он был вновь назначен главкомом ВВС и зам. министра обороны СССР. Под его руководством изыскивались и разрабатывались новые формы и способы операт. и такт, применения авиации. С марта 1969 В. был ген. инспектором Группы ген. инспекторов Мин-ва обороны СССР. Деп. Верх. Совета СССР 2-7-го созывов. Кандидат в чл. ЦК КПСС (1952-56) и чл. ЦК КПСС (1961). Награждён 6 орденами Ленина, орденом Октябрьской Революции, 3 орденами Красного Знамени, 3 орденами Суворова 1-й степени, орденами Суворова 2-й степени и Отечественной войны 1-й степени, мн. медалями и неск. иностр. орденами.
Использованы материалы Советской военной энциклопедии в 8-ми томах, том 2.
Вершинин Константин Андреевич (21.5.1900, деревня Боркино Вятской губернии - 1973), военачальник, главный маршал авиации (1959), Герой Советского Союза (1944). Сын крестьянина. Образование получил на курсах "Выстрел" (1923) и Военно-воздушной академии имени Н.Е. Жуковского (1932). В июне 1919 вступил в РКП(б) и в Красную армию. Участник Гражданской войны, командир батальона. Участвовал в подавлении крестьянского восстания на Тамбовшине. С 1932 служил на штабных и командных должностях в ВВС. Во время Великой Отечественной войны с сент. 1941 командовал ВВС Южного фронта, в сент. 1942 - апр. 1943 - Закавказского и Северо-Кавказского фронтов. В мае-сент. 1942 и мае 1943 - мае 1945 командующий 4-й воздушной армией. Его самолеты принимали участие в боях на Дону и Кубани, в битве за Кавказ и при освобождении Крыма. После войны в 1946 назначен главнокомандующим ВВС и в том же году избран депутатом Верховного Совета СССР. В 1949 попал в опалу и переведен на должность командующего войсками Бакинского округа ПВО, в 1950 его кандидатура уже небыла включена в список кандидатов в депутаты Верховного Совета. Тем не менее в 1952 он вернул себе расположение И.В. Сталина и стал командующим войсками ПВО. В 1952-56 кандидат в члены, в 1961-71 член ЦК КПСС. В 1954-56 вновь понижен до командующего округом ПВО. С 1956 зам. главнокомандующего, с мая 1957 - главнокомандующий ВВС и зам. министра обороны СССР. С 1969 - в Группе генеральных инспекторов Министерства Обороны СССР. В 1954-70 депутат Верховного Совета СССР. Автор мемуаров "Четвертая воздушная" (М., 1975).
Использованы материалы из кн.: Залесский К.А. Империя Сталина. Биографический энциклопедический словарь. Москва, Вече, 2000
Г.К. Жуков и маршал авиации К.А.Вершинин
в дни празднования 800-летия Москвы.
Стадион "Динамо", 1948 г..
Сочинения:
Авиация и война. - В кн.: Ядерный век и война. М., 1964;
Военно-Воздушные Силы.- «Воен.-ист. журн.», 1967, № 9;
4-я воздушная армия в боях за освобождение Белоруссии.- В кн.: Освобождение Белоруссии. 1944. М., 1970;
Четвертая воздушная. М., 1975.
Литература:
Герои Советского Союза - кировчане. Киров, 1973, с. 36-46, 312-313;
Денисов Н. И разум и сердце - воздушному.флоту.- «Авиация и космонавтика», 1974, № 5.
Окончил Симбирские пехотные командные курсы (1920), Высшую тактическо-стрелковую школу командного состава РККА им. Коминтерна «Выстрел» (1923), Военно-воздушную академию РККА имени проф. Н. Е. Жуковского (1932).
Гражданская война
Межвоенный период
По окончании академии с 1932 года - начальник технического отдела Научно-исследовательского института ВВС РККА, с января 1933 года - начальник оперативного отделения штаба авиационной бригады, с 1934 года - командир эскадрильи Высших лётно-тактических курсов РККА. Там же совместно с курсантами освоил пилотирование бомбардировщика, а в 1935 году сдал экстерном экзамены на звание военного лётчика в Качинское высшей авиационной школе лётчиков . С августа 1938 года - помощник по лётной подготовке начальника Высших авиационных курсов усовершенствования лётного состава.
В 1940 году, выполняя срочный приказ из Штаба ВВС, приказал отправить в Москву группу из 5 бомбардировщиков с экипажами из персонала курсов. В сложных погодных условиях три самолёта потерпели катастрофу на маршруте, имелись человеческие жертвы. Вершинин был отдан под суд военного трибунала округа, который его полностью оправдал. Но в дисциплинарном порядке полковник Вершинин был понижен в звании до подполковника и переведён на должность заместителя командира авиационной дивизии. Однако в мае 1941 года был возвращён на те же Высшие авиационные курсы усовершенствования лётного состава, причем на должность их начальника. Одновременно восстановлен в воинском звании.
Великая Отечественная война
В мае г. генерал-майор авиации К. А. Вершинин вновь назначен командующим 4-й воздушной армией, теперь входившей в состав Северо-Кавказского фронта. Во главе армии участвовал в невиданном к тому времени по размаху и ожесточённости воздушном сражении на Кубани в апреле-июне г. Там Вершинин широко применял постоянное дежурство авианаводчиков на переднем крае, массированное применение сил в ходе воздушных боёв (если ранее исключительным случаем был воздушный бой в составе полка, то над Кубанью с советской стороны зачастую одновременно вводились в бой до 5 истребительных полков и более), широкий обмен успешным боевым опытом (советский ас А. И. Покрышкин в мемуарах описывает армейские конференции истребителей, проводившиеся лично К. А. Вершининым, как неслыханное событие за два предыдущие года войны).
Затем 4-я воздушная армия успешно действовала в Новороссийско-Таманской (сентябрь-октябрь 1943), Керченско-Эльтигенской десантной (ноябрь-декабрь 1943), Крымской стратегической (апрель-май 1944) наступательных операциях. В мае-июне г. армия была переброшена на центральный участок советско-германского фронта, где сражалась в Белорусской , Восточно-Прусской , Восточно-Померанской , Берлинской стратегических наступательных операциях. Генерал-лейтенант авиации (17.03.1943). Генерал-полковник авиации (23.10.1943), первый из числа командующих воздушными армиями в годы Великой Отечественной войны, которому было присвоено это воинское звание. Звание