Будучи ребёнком, каждый мечтал стать пожарным, врачом, космонавтом, ведь считается, что это профессии для умных, сильных телом и духом, смелых. Но есть и другие, более приземленные, но от этого не менее важные области деятельности, например лингвистика, ведь изучение языка, везде и всегда сопутствующего человеку, - это очень важное занятие. Пришло время познакомиться с одним из самых выдающихся российских и советских языковедов, чьё имя - Щерба Лев Владимирович.

Детство и юность

Щерба Лев Владимирович, вклад в русский язык которого на сегодняшний день просто неоценим, родился в далёком 1880 году в небольшом городке Игумене Минской губернии. Часто местом рождения будущего лингвиста называют город, откуда родители приехали незадолго до его рождения - Санкт-Петербург.

Детство Щерба Лев Владимирович провёл в украинском городе Киеве. Здесь он вышел из гимназии с золотой медалью, после чего в 1898 году стал студентом естественного факультета Киевского университета, а через год перевёлся на историко-филологический факультет уже другого, Петербургского университета. Его преподавателем и наставником был один из самых известных филологов и лингвистов XIX-XX века - Иван Александрович Бодуэн-де-Куртенэ.

В 1903 году Щерба Лев Владимирович окончил альма-матер с золотой медалью за сочинение на тему «Психический элемент в фонетике», однако остался при кафедре грамматики и сравнительного санскрита под руководством Куртенэ.

Европейские путешествия

С 1906 года начинаются заграничные командировки лингвиста, на которые его направляет руководство университета. Он посещает Северную Италию, где изучает диалекты на территории Тосканы, затем, в 1907 году, прибывает в Париж, наблюдает за фонетическим методом французского и английского произношения в лаборатории экспериментальной фонетики известных французских языковедов того времени. Также учится работать самостоятельно и одновременно собирает полезный для отечественной школы материал. 1907 и 1908 годы Щерба Лев Владимирович встречает в Германии, где занимается изучением диалектов и наречий лужицкого языка в городе Мускау (Мужаков) и его окрестностях. В это время он живёт в принявшей его семье и за полгода осваивает изначально совершенно незнакомый ему язык. Конец поездок знаменуется посещением Праги и изучением чешского языка.

Создание российского кабинета экспериментальной фонетики

Щерба Лев Владимирович, биография которого на всём своём протяжении обнаруживает связь с изучением языка и слова, по возвращении на родину отдаёт все свои силы на развитие собственного проекта по изучению языкознания как науки. Его детище - кабинет экспериментальной фонетики, основанный при университете в Петербурге ещё в 1899 году, но находившийся в серьёзном упадке. Только активность и деятельность Щербы позволили ему, наконец, добиться существенных выплат от администрации для того, чтобы приобрести требуемую аппаратуру и книги. Вскоре после этого Лев Владимирович, по приезде также назначенный доцентом Петербургского университета, переоборудовал кабинет в настоящую научную лабораторию и трудился в ней в течение ни много ни мало 30 лет!

Педагогическая и профессорская деятельность

Кроме своего основного занятия, лингвист занимался преподаванием на Высших женских курсах (ныне педагогический университет МПГУ), проводил чтения и лекции для учителей иностранных языков и для работающих с глухонемыми людьми, массово просвещал желающих в вопросах введения в языкознание, сравнительную грамматику, латынь, русский и старославянский языки, фонетику, древнегреческий, а также давал практические уроки произношения английского, немецкого и французского.

Организация процесса обучения иностранным языкам

Являющийся с 1916 года профессором кафедры сравнительного языкознания, Щерба к 20-м годам особо активно погрузился в организаторскую и управленческую сферы: устраивал различные курсы по изучению иностранных языков. При этом Лев Владимирович вел преподавание по самолично разработанной системе фонетического метода и хотел организовать в институте практического изучения языков с кафедрами западноевропейских и восточных языков ещё одну - для тех, кто не говорит на русском языке как на родном, но изучает его.

С 1920 года и далее Щерба Лев Владимирович, труды по лингвистике которого уже начали активно выпускаться, становится бессменным председателем общества лингвистов, привлекая к разработке науки как можно больше грамотных специалистов самых различных специальностей.

1930-е годы

В данный период времени языковед продолжает исследование словарей, создаёт «Фонетику французского языка» - пособие для помощи в обучении, с разных сторон подходит к изучению грамматики, в частности и с особенным интересом - к синтаксическим разделам. Внимание уделяется и вопросам языковых норм, орфоэпии и орфографии, тонкостям сосуществования языков в одном общем пространстве и т. д.

Также Лев Николаевич принимает участие в многочисленных работах по унификации и урегулированию русской грамматики и орфографии, занимается правкой и редакцией школьного учебника по русской грамматике С. Г. Бархударова и вместе с плеядой других блестящих языковедов составляет «Проект правил единой орфографии и пунктуации».

Период Великой Отечественной войны

С началом войны, в 1941 году, Лев Владимирович был вынужден прекратить преподавание в Ленинградском университете. Щербу, как профессора и видного деятеля науки и культуры, на 2 года эвакуировали в город Нолинск. Чем эти годы занимал себя Щерба Лев Владимирович? Книги и прочие издания, посвященные родной языковедческой стихии, продолжали оставаться делом его жизни. Так, в этот период была написана неоконченная «Теория русского письма», завершенные «Основы методики преподавания иностранных языков», многочисленные статьи для института и т. д. Через некоторое время Щерба переехал в Москву.

1943 год - дата, когда Лев Владимирович вступил в Парижский институт по изучению славянских языков, Лингвистическое общество в Париже, а также Академию Наук СССР.
Вплоть до наступления болезни в 1944 году Лев Владимирович, труды которого к этому моменту составляли уже большой список, был сосредоточен на организационной, научно-исследовательской и преподавательской деятельности. После проведения серьёзной операции Лев Владимирович скончался, перед этим успев в последний раз осветить многие научные проблемы в материале «Очередные проблемы языковедения», ставшим своеобразным завещанием для любимой им области.

Щерба ушел из жизни 26 декабря 1944 года. Местом его захоронения стало Ваганьковское кладбище.

Какой вклад в науку внёс Щерба

Главными направлениями деятельности выдающего русского лингвиста были фонология и фонетика. Лев Владимирович продолжил исследования своего наставника, Ивана Александровича, и ввёл в науку знакомое миру сегодня понятие «фонемы».

Будучи инициатором создания уникальной «ленинградской» фонологический концепции, Щерба считается и человеком, сформировавшим Ленинградскую фонологическую школу. Кроме этого, уже упомянутая фонетическая лаборатория сегодня носит имя именно Льва Владимировича.

Щерба впервые внес в отечественную лингвистику предложение о научной типологии и классификации словарей, а в соавторстве с М. И. Матусевич создал Русско-французский словарь. Вместе с этим он занимался вопросами различия пассивной и активной грамматики.

Лев Владимирович ввел в научный обиход термины «лингвистический эксперимент» и «отрицательный языковой материал». Трактовка последнего заключается в таком видении ученого: отталкиваться следует не только от правильного и традиционного варианта произношения или словоупотребления. Необходимо рассматривать и то, как не говорят - этому лингвист посвятил ряд работ и отмечал, что значение подобного подхода в языкознании существенно недооценивается.

Чем ещё известен Лев Владимирович Щерба? «Категория состояния, или «предикатив» - понятие, о котором сегодня знают разве что специалисты филологических факультетов, в то время как термин этот, как раз введённый лингвистом, порождал неоднократные и самые горячие споры, да и вообще встречается в жизни регулярно. Под это понятие, согласно Щербе, подпадают слова типа «жаль», «стыдно», «нельзя», «лень» и аналогичные им, которые не могут быть признаны ни существительными, ни глаголами, ни прилагательными, ни наречиями. Даже удивительно: как часто человек использует слова «душно, страшно, грустно» и другие, даже не задумываясь о том, к какой категории речи они относятся. Щерба же любил задаваться вопросами, и поиску ответов на них посвятил свою жизнь.

Основные труды

К главным результатам исследований, а также научной деятельности лингвиста относятся следующие работы:

• «Русские гласные в качественной и количественном отношении».
• «Фонетика французского языка».
• «Восточнолужицкое наречие» (за эту диссертацию Лев Владимирович получил докторскую степень).
• «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании».
• «Опыт общей теории лексикографии».

Одна занимательная фраза

«Глокая куздра штеко будланула бокра и курдячит бокрёнка». Нет, это вовсе не бесполезный набор букв, а реальная фраза, придуманная лингвистом в 30-х годах XX века и впоследствии неоднократно используемая! В данном случае смысл высказывания Льва Владимировича Щербы заключается в отражении того, что семантическая наполненность словам для понимания их носителем языка вовсе не требуется. Чтобы сложилось общее впечатление, достаточно соблюсти морфологические признаки, отличающие одно слово от другого (суффиксы, окончания, приставки, служебные слова), и тогда содержание любой фразы теоретически можно будет понять. Так, в случае «глокой куздры» общее впечатление будет примерно следующим: «некто/нечто каким-то образом совершило и продолжает оказывать определённое воздействие на кого-то/что-то (скорее всего, на чьего-либо детёныша)».
У фразы есть и другая разновидность: «Кудматая бокра штеко будлануа тукастенького бокрёночка». Какая из них была исходной, так и осталось неизвестным, так как, по разным сведениям, Лев Владимирович использовал то одну, то другую, то придумывал новые вариации.

Несколько интересных фактов в заключение

Щерба Лев Владимирович, краткая биография которого не может быть изложена в двух словах ввиду широчайшего поля деятельности, на котором он себя проявил, - человек, как это ни парадоксально, и слова, и дела, ведь последнее всегда было связано с первым. Вот ещё часть любопытной информации о жизни этого великого ученого:

• Л. В. Щерба помогал создавать письменность языка коми (1921 год).
• Лингвист являлся уважаемым участником Международной ассоциации фонетистов (1924).
• В конце 1930-х языковед трудился над созданием кабардинского алфавита, в качестве основы для которого взял русскую графику.

Кроме этого, Лев Владимирович был награжден орденом Трудового Красного Знамени.

Введение

Лингвистика в Союзе Советских Социалистических Республик была представлена множеством школ и направлений, однако позиционировала себя как опирающаяся на единую методологию, которая определялась как марксистско-ленинская и придерживалась представления о том, что «язык представляет собой один из видов общественной деятельности, неразрывно связанный с общественным сознанием» и человеческим общением, имеющий материальную природу и существующий объективно, независимо от его отражения в человеческом сознании. Для советского языкознания характерен историзм в подходе к языку.

Одной из особенностей советского языкознания была взаимосвязь теории языка и практики языкового строительства: создания алфавитов для бесписьменных языков, реформирования алфавитов, в том числе русского, разработки орфографических и пунктуационных правил,выпуска словарей, грамматик и учебных пособий. Это способствовало созданию работ, посвящённых теории формирования литературных языков, принципам установления литературных норм, стимулировало развитие лексикографии и фонологических теорий. Разрабатывались также научные принципы обучения русскому языку нерусскоговорящих учащихся.

Одними из наиболее выдающихся лингвистов того периода можно считать Льва Владимировича Щербу и Олега Николаевича Трубачева. Их вклад в развитие советского языкознания неоценим.

Основная часть

Лев Владимирович Щерба

Л. В. Щерба родился 20 февраля (5 марта) 1880 г. в семье инженера-технолога. В 1898 г., по окончании гимназии в Киеве, где тогда жили его родители, Лев Владимирович поступает на естественный факультет Киевского университета, но уже в следующем году переходит на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, чтобы посвятить себя в дальнейшем преподаванию русского языка и литературы, о чем мечтал с юношеских лет (так он писал в одной из автобиографий). В 1903 г. Л. В. Щерба кончает университет и И. А. Бодуэн де Куртенэ, под руководством которого он занимался, оставляет его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита. После сдачи магистерских экзаменов в 1906 г. Л. В. получает командировку за границу и едет в Лейпциг, а затем в Северную Италию, где самостоятельно изучает в деревне живые тосканские диалекты. Затем во время осенних каникул 1907 и 1908 гг. едет в лужицкую языковую область и по совету И. А. Бодуэна де Куртенэ занимается изучением мужаковского диалекта лужицкого языка, являющегося таким образцом, в котором выявляется взаимное влияние немецкого и лужицкого. В конце 1907 г. и в 1908 г. Л. В. живет в Париже и работает в лаборатории экспериментальной фонетики Ж. П. Руссло, изучая фонетику ряда языков и экспериментальные методы исследования. Одновременно с этим он накапливает экспериментальный материал и по фонетике русского языка для своей магистерской диссертации.

В 1909 г. Л. В. возвращается в Петербург, избирается приват-доцентом Петербургского университета и одновременно становится хранителем кабинета экспериментальной фонетики (ныне лаборатория имени Л. П. Щербы), основанного еще в 1899 г. профессором С. К. Буличем, но находившегося в запущенном состоянии. Л. В. вкладывает всю свою энергию и знания в развитие кабинета и добивается значительной дотации на приобретение необходимой аппаратуры и книг. С тех пор и до конца своей жизни, в течение тридцати с лишним лет, Л. В. неустанно развивает работу лаборатории, являвшейся его любимым детищем.

Годы с 1909 по 1916 были очень плодотворными в научной деятельности Л. В. Щербы. В 1912 г. он публикует и защищает магистерскую диссертацию «Русские гласные в качественном и количественном отношении», а в 1915 г. - докторскую «Восточнолужицкое наречие». В 1916 г. он избирается профессором Петроградского университета и находится в этой должности до эвакуации из Ленинграда в 1941 г. В этот период Л. В. участвует и в работе других учебных и научных учреждений, где он занимается организационной, педагогической и научной деятельностью, как-то: на курсах иностранных языков Бобрищевой-Пушкиной, в Петербургском учительском институте, на Бестужевских женских курсах, в Институте живого слова, в Институте истории искусств и др.

Начиная с молодых лет Л. В. стремится соединить свои теоретические изыскания с практикой в разных ее аспектах, применить их для развития культурного строительства в нашей стране. Так, уже в 1914 г. он заботится о развитии языковой культуры студентов университета и организует кружок по изучению русского языка (среди участников его были С. Г. Бархударов, Ю. Н. Тынянов и др.), руководителем которого он был в течение нескольких лет. Л. В. был связан также и со школой, сначала в качестве председателя педагогического совета, а после революции - директора 1-й единой трудовой школы Петроградского района. Как пишет в биографии Л. В. его сын, «Лев Владимирович сознательно берет на себя административные обязанности. . .: он ищет верных и широких возможностей влиять на организацию преподавания, на его характер».1 Это стремление его быть полезным в развитии образования прежде всего в средней, а затем и в высшей школе лежит в деятельности Л. В. в течение всей его жизни.

Особо следует упомянуть деятельность Л. В. в 20-х годах в качестве организатора и руководителя различных курсов иностранных языков (фонетический институт практического изучения языков и др.). Л. В. предполагал организовать в этом институте наряду с преподаванием разных других языков (западноевропейских и восточных) также и преподавание русского языка для нерусских. Л. В. вводит там преподавание иностранных языков по фонетическому методу и разрабатывает свою оригинальную систему.

Начиная с 20-х годов Л. В. является бессменным председателем Лингвистического общества (естественного продолжения лингвистического отделения Неофилологического общества) и группирует вокруг себя лингвистов разнообразных специальностей. С 1923 по 1928 г. под редакцией Л. В. выходит четыре выпуска сборника «Русская речь», задачей которого была популяризация лингвистики. В них принимали участие как ученые старшего поколения, например Д. Н. Ушаков, В. И. Чернышев и др., так и молодые, например С. Г. Бархударов, С. И. Бернштейн, В. В. Виноградов, Б. А. Ларин и др.

В 1924 г. Л. В. избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР, и с этого времени начинается его плодотворная деятельность в области теории составления словарей (см. ниже, стр. 16), завершающаяся в 1940 г. написанием труда «Опыт общей теории лексикографии».

Около 1930 г. Л. В. занялся пересмотром своих общелингвистических положений, и результатом этого явилась статья «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», которой он придавал большое значение (подробнее см. ниже, стр. 9).

В 30-е годы Л. В. продолжает заниматься словарной работой, пишет учебное пособие «Фонетика французского языка», но уделяет также большое внимание и исследованию различных вопросов грамматики, по преимуществу синтаксических, русского языка, что привлекало его еще в 20-е годы, когда он читал в Институте живого слова курс синтаксиса русского языка.

Продолжая свою многогранную деятельность и в Ленинградском университете и в Академии наук, Л. В. в то же время уделяет много времени вопросам культурного строительства. С чувством большой ответственности он принимает участие в написании учебников для средней школы, программ, в разработке вопросов орфографии и т. д. Еще в 1921 г. Л. В. активно участвует в строительстве национальных культур Союза ССР, помогает созданию письменности языка коми. А в конце 30-х годов Л. В. привлекают к переводу графики различных языков с латинского на русский алфавит, и он - благодаря своей большой лингвистической эрудиции - дает глубокие, интересные заключения по таким проектам, как например печатающееся здесь впервые по сохранившейся рукописи «Мнение Л. В. Щербы о проекте кабардинского алфавита на основе русской графики».

В конце 30-х годов Л. В. активно участвовал также в создании нормативной грамматики русского языка, подготавливаемой к изданию в АН СССР. Однако Л. В. не успел закончить эту работу из-за эвакуации в начале войны в Нолинск, где он провел два года. Там он сотрудничает в Институте школ, а также в Институте дефектологии и др., эвакуированных из Москвы. В Нолинске же Л. В. пишет «Теорию русского письма», которая осталась незаконченной, затем книгу «Основы методики преподавания иностранных языков» по плану Института школ (он написал только первую половину ее), статьи по методике преподавания языков и др.

В 1943 г. Л. В. переезжает вместе с реэвакуирующимися институтами Наркомпроса в Москву и с головой уходит в научную, педагогическую и организационную деятельность в различных институтах и комитетах.

В сентябре 1943 г. Л. В. избирается действительным членом Академии наук СССР, а в марте 1944 г. - действительным членом вновь созданной Академии педагогических наук СССР, в которой он становится во главе историко-филологического отдела.

Последним начинанием Л. В. была организованная Диалектологической комиссией АН СССР диалектологическая конференция по северно-русским говорам в Вологде. Он был ее председателем и параллельно проводил для ее участников семинар по фонетике.

С августа 1944 г. Л. В. серьезно заболел, хотя первые месяцы еще продолжал работать. 26 декабря 1944 г. он скончался.

Научное творчество Л. В. Щербы было очень разнообразным. Он писал и на общелингвистические темы, в частности общефонетические, и о различных аспектах отдельных языков (главным образом русского), и о звуковом строе языков (русского, французского), и о лексикографии, и о методике преподавания иностранных языков, и о графике и орфографии и т. д.

Охарактеризовать все это в одной небольшой статье, разумеется, невозможно. Поэтому авторы останавливаются только на тех проблемах, которые считают особенно значительными для характеристики Льва Владимировича как ученого-языковеда.

Широта лингвистических интересов, глубина и оригинальность развивавшихся Л. В. Щербой идей выдвинули его в первые ряды советских языковедов. Его общелингвистические взгляды были полное всего изложены им в статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», опубликованной к 1931 г., и в работе «Очередные проблемы языкознания», которую он не успел закончить и которая была напечатана уже после его смерти. Первая была результатом глубокого пересмотра Щербой унаследованной им от Бодуэна психологической трактовки языка и соответствующих методов его изучения. Пересмотр этот заключался не в прямой критике старых взглядов, а в поисках внутренних особенностей, присущих объекту языковедения, которые могли послужить основанием для этих взглядов.

Важнейшим положением, выдвигаемым здесь Щербой, было различение речевой деятельности, языковой системы и языкового материала. При этом на первом месте стоит речевая деятельность, т. е. процессы говорения и понимания; она возможна благодаря наличию второго аспекта - языковой системы, т. е. словаря и грамматики, которые не даны в непосредственном опыте, «ни в психологическом, ни в физиологическом», а могут выводиться только из языкового материала, т. е. «совокупности всего говоримого и понимаемого в определенной конкретной обстановке в ту или другую эпоху жизни данной общественной группы».Таким образом, в языковой системе мы имеем «некую социальную ценность, нечто единое и общеобязательное для всех членов данной общественной группы, объективно данное в условиях жизни этой группы». Психофизиологическая речевая организация индивида является лишь проявлением языковой системы. «Но само собой разумеется, - пишет Щерба, - что сама эта психофизиологическая речевая организация индивида вместе с обусловленной ею речевой деятельностью является социальным продуктом».

Весьма существенным для концепции Щербы является то, что в отличие от Соссюра, рассматривавшего язык и речь как хотя и связанные между собой, но независимые сферы, Щерба говорил об аспектах лишь искусственно разграничиваемого единого целого, «так как очевидно, - писал он, - что языковая система и языковой материал - это лишь разные аспекты единственно данной в опыте речевой деятельности, и так как не менее очевидно, что языковой материал вне процесса понимания будет мертвым, само же понимание вне как-то организованного языкового материала (т. е. языковой системы) невозможно».

Владение языковой системой позволяет говорящему создавать и понимать тексты хотя и по определенным правилам, «но зачастую самым неожиданным образом». Щерба подчеркивает при этом важность содержательной стороны. При создании текстов действуют, читаем мы, «не только правила синтаксиса, но, что гораздо важнее, - правила сложения смыслов, дающие не сумму смыслов, а новые смыслы. . .» .

«Если бы наш лингвистический опыт, - писал Щерба в другой работе, - не был упорядочен у нас в виде какой-то системы, которую мы и называем грамматикой, то мы были бы просто понимающими попугаями, которые могут повторять, и понимать только слышанное».

В статье «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании» Щерба подвергает критике свои старые работы, касающиеся субъективного метода (в частности, метода самонаблюдения). Он настаивает на необходимости эксперимента в лингвистических исследованиях, важность которого подчеркивается уже самим названием статьи. Только эксперимент может дать в руки лингвиста «отрицательный языковой материал», который характеризуется Щербой следующим образом: «... в "текстах" лингвистов обыкновенно отсутствуют неудачные высказывания, между тем как весьма важную составную часть "языкового материала" образуют именно неудачные высказывания с отметкой "так не говорят", которые я буду называть "отрицательным языковым материалом". Роль этого отрицательного материала громадна и совершенно еще не оценена в языкознании, насколько мне известно».

Эксперимент, по Щербе, - это самый надежный путь для проникновения в сущность языка, в идиоматичность отдельных языков. Именно признанием преимущества экспериментальных методов, неприменимых при анализе старых текстов, объясняется тот интерес Щербы к исследованию живых языков, который столь для него характерен.

Выдающийся русский лингвист Лев Владимирович Щерба (1880-1944)

«Глокая куздра штеко будланула бокра и кудрячит бокрёнка» – эта искусственная фраза, в которой все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков, была придумана в 1928 году для иллюстрации того, что многие семантические признаки слова можно понять из его морфологии. Ее автор – выдающийся русский лингвист, основатель Петербургской фонологической школы – Лев Владимирович Щерба родился 130 лет назад.

Ниже мы приводим сокращенный вариант статьи Дмитрия Львовича Щербы, сына Л. В. Щербы, из сборника Памяти академика Льва Владимировича Щербы.

Фото из сборника Памяти академика Льва Владимировича Щербы, изд-во ЛГУ, 1951

В 1898 г. Лев Владимирович окончил с золотой медалью киевскую гимназию и поступил на естественный факультет Киевского университета. В следующем году он перешел на историко-филологический факультет С.-Петербургского университета, где занимался преимущественно психологией. На третьем курсе, слушая лекции проф. И. А. Бодуэна-де-Куртенэ по введению в языковедение, он увлекается им как человеком, его оригинальным подходом к научным вопросам и начинает заниматься под его руководством. На старшем курсе Лев Владимирович пишет сочинение Психический элемент в фонетике, удостоенное золотой медали. В 1903 г. он кончает университет, и проф. Бодуэн-де-Куртенэ оставляет его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита.

В 1906 г. С.-Петербургский университет командирует Льва Владимировича за границу. Год он проводит в Северной Италии, самостоятельно изучая живые тосканские диалекты; в 1907 г. переезжает в Париж. Здесь, в лаборатории экспериментальной фонетики Ж.-П. Руссело в Коллеж де Франс он знакомится с аппаратурой, изучает по фонетическому методу английское и французское произношения и работает самостоятельно, накапливая экспериментальный материал. Осенние каникулы 1907 и 1908 гг. Лев Владимирович проводит в Германии, изучая мужаковский диалект лужицкого языка в окрестностях города Мускау (Мужаков).

Изучение этого затерянного в немецком языковом окружении славянского языка крестьян подсказано было ему Бодуэном-де-Куртенэ в целях разработки теории смешения языков. Кроме того, Лев Владимирович стремился всесторонне изучить какой-нибудь живой, совершенно ему незнакомый бесписьменный язык, что он считал особенно важным для того, чтобы не навязывать языку каких-нибудь предвзятых категорий, не укладывать язык в готовые схемы. Он поселяется в деревне в окрестностях города Мужаков, не понимая ни полслова на изучаемом диалекте. Он учит язык, живя одной жизнью с семьей, принявшей его, участвуя с нею в полевых работах, разделяя воскресные развлечения. Собранные материалы Лев Владимирович оформил впоследствии в книгу, представленную им на соискание докторской степени. Конец своей заграничной командировки он проводит в Праге, изучая чешский язык.

Словарь под ред. акад. Л.В. Щербы, изд-во Советская энциклопедия, М., 1969

Вернувшись в Петербург в 1909 г., Лев Владимирович становится хранителем кабинета экспериментальной фонетики, основанного при университете еще в 1899 г., но находившегося в запущенном состоянии.

Кабинет стал любимым детищем Льва Владимировича. Добившись некоторых дотаций, он выписывает и строит аппаратуру, систематически пополняет библиотеку. Под его руководством в течение более тридцати лет в лаборатории непрерывно ведутся экспериментальные исследования, посвященные фонетике и фонологическим системам языков различных народов нашего Союза. В лаборатории впервые в России Лев Владимирович организует фонетическое обучение произношению западноевропейских языков.

В начале двадцатых годов Лев Владимирович составляет проект организации Лингвистического института с широким привлечением различных специалистов. Связи фонетики с другими дисциплинами всегда были ясны для него. Он говорит: «Будучи заинтересован в развитии общего языкознания и в частности фонетики, я давно обратил внимание на то, что вопросами речи занимаются, кроме лингвистов, в разных науках: в физике (акустика звуков речи), в физиологии, в психологии, в психиатрии и неврологии (всевозможные афазии и другие расстройства речи); наконец, к вопросам речи с практической стороны подходят и деятели сцены (певцы, актеры) и имеют значительный запас интересных наблюдений. Однако все работают совершенно изолированно друг от друга... Мне всегда казалось, что от взаимного сближения все указанные дисциплины выиграют, и что сближение естественнее всего должно происходить в лоне общего языкознания...».

В плане своей научной деятельности Лев Владимирович почти полностью осуществил эти свои идеи. Начиная с 1910 г. он читает введение в языкознание на педагогическом факультете Психоневрологического института, ведет занятия по фонетике на курсах для учителей глухонемых. Лев Владимирович был сотрудником Института дефектологии Академии педагогических наук. В 1929 г. в лаборатории организуется специально для группы врачей и логопедов семинар по экспериментальной фонетике. Лев Владимирович несколько раз выступает с докладами в Обществе врачей-отоларингологов. Не менее живыми являются его связи с артистическим миром, со специалистами по дикции и постановке голоса, с теоретиками пения. В начале двадцатых годов Лев Владимирович с увлечением работает в Институте живого слова. В тридцатых годах он читает циклы лекций по фонетике и по русскому языку в Русском театральном обществе, делает доклад на вокальном факультете Ленинградской Государственной консерватории.

В двадцатых и тридцатых годах Лаборатория экспериментальной фонетики Ленинградского университета превращается в первоклассное научно-исследовательское учреждение. Она пополняется новым оборудованием, увеличивается состав ее сотрудников, круг ее работ расширяется. Со всех концов Союза, преимущественно из национальных республик, сюда едут учиться.

Фото: М. Ривес
Могила Л. В. Щербы на Ваганьковском кладбище в Москве

Период жизни Льва Владимировича, начиная с 1909 и до 1916 г., является плодотворным в научном отношении. За эти шесть лет он пишет две книги, защищает их, становится магистром и доктором. Лев Владимирович ведет занятия по экспериментальной фонетике, семинары по старославянскому языку, по языковедению, по русскому языку, читает курс сравнительной грамматики индоевропейских языков, который он строит каждый год на материале нового языка.

С 1914 г. он руководит студенческим кружком по изучению живого русского языка. Среди активных участников этого кружка можно назвать С. Г. Бархударова, С. М. Бонди, С. А. Еремина, Ю. Н. Тынянова.

Параллельно Лев Владимирович берет на себя административные обязанности в различных учебных учреждениях: он ищет возможностей влиять на организацию преподавания, на его характер, стремится поднять преподавание, как родного языка, так и иностранных до уровня современных достижений науки. Он неутомимо борется с формализмом и рутиной в преподавании и не поступается своими идеалами. Так, в 1913 г. Лев Владмирович уходит из С.-Петербургского учительского института, где теперь «главным делом преподавателя считается не сообщение знаний, а неукоснительное исполнение чиновничьих правил, вытесняющих науки и парализующих самодеятельность учащихся», – пишут его бывшие ученики.

Наиболее яркой страницей деятельности Льва Владимировича в двадцатых годах являются разработка им фонетического метода обучения иностранному языку и широкое распространение этого метода. Характерно внимание, уделяемое чистоте и правильности произношения. Все фонетические явления изучаемого языка получают научное освещение и сознательно усваиваются учащимися. Значительное место в преподавании занимают слушание и разучивание патефонных пластинок с иностранными текстами. В идеале все преподавание должно быть построено на пластинках, подобранных в определенной системе.

В основе этого усиленного изучения звуковой стороны языка, лежала идея Льва Владимировича о том, что полное понимание иностранной речи неразрывно связано с правильным, вплоть до интонаций, воспроизведением их звуковой формы. Идея эта связана с общей лингвистической концепцией Льва Владимировича, считавшего, что самым существенным для языка как средства общения является его устная форма.

В 1924 г. Лев Владимирович избирается членом-корреспондентом Всесоюзной Академии наук. Тогда же он входит в состав Словарной комиссии Академии наук, которая работает над изданием большого словаря русского языка, предпринятым еще акад. А. А. Шахматовым. В результате этой работы у Льва Владимировича зарождаются свои идеи в области лексикографии. Во второй половине двадцатых годов он работает над составлением Академического словаря русского языка, стремясь на практике применить свои теоретические построения.

С 1930 г. Лев Владимирович начинает работу по составлению русско-французского словаря. Он строит свою теорию дифференциальной лексикографии, вкратце изложенную в предисловии ко второму изданию словаря, созданного им в результате почти десятилетних работ. Словарь этот является не только одним из лучших советских пособий по французскому языку, его принципы и система положены Государственным издательством иностранных и национальных словарей в основу всех работ над аналогичными словарями.

Фото: И. Благовещенский
Бюст академика Л.В.Щербы, установленный во дворе филфака СПбГУ около входа на кафедру фонетики

К середине тридцатых годов относится и другое пособие по французскому языку, написанное Львом Владимировичем: Фонетика французского языка. Книга эта является итогом его двадцатилетней исследовательской и педагогической работы над французским произношением. Она построена на сравнении французского произношения с русским.

В 1937 г. Лев Владимирович становится во главе общеуниверситетской кафедры иностранных языков. Он реорганизует преподавание языков, внедряя в него свою методику чтения и раскрытия содержания иностранных текстов. С этой целью он ведет для преподавателей специальный методический семинар, демонстрируя свои приемы на латинском материале. Его идеи нашли отражение в брошюре Как надо изучать иностранные языки. За два года своего заведывания кафедрой Лев Владимирович значительно поднимает уровень знания языков студентами.

Кроме того, он участвует в широко развернувшихся работах по стандартизации и урегулированию орфографии и по грамматике русского языка. Лев Владимирович входит в состав коллегии, редактирующей школьный учебник по грамматике русского языка С. Г. Бархударова, участвует в составлении «Проекта правил единой орфографии и пунктуации», вышедшего в 1940 г.

В октябре 1941 г. Лев Владимирович эвакуируется в город Молотовск Кировской области. Летом 1943 г. он переезжает в Москву, где возвращается к привычному образу жизни, с головой уходя в научную, педагогическую и организационную деятельность. С августа 1944 г. он серьезно болен. Скончался Лев Владимирович 26 декабря 1944 г.

(Д. Л. Щерба Лев Владимирович Щерба, из сборника статей Памяти академика Льва Владимировича Щербы, изд-во ЛГУ, 1951)

«Он до последних дней жизни был рыцарем филологии, не изменявшим ей в годы самых больших потерь, унижений и нападок на филологическое образование.
Заветы Л. В. Щербы нам дороги и долго еще будут вдохновлять нас. Идеи его будут жить и станут достоянием многих-многих – и даже тех, кто никогда не услышит и не узнает имени Щербы».

Б. А. ЛАРИН
Значение работ академика Л. В. Щербы в русском языкознании

Личное дело

Лев Владимирович Щерба (1880-1944) родился в городе Игумен Минской губернии, куда незадолго до его рождения переехали его родители. Вырос в Киеве, там же окончил гимназию с золотой медалью.

В 1898 году поступил на естественный факультет Киевского университета. В 1899 году, после переезда родителей в Петербург, перевёлся на историко-филологический факультет Петербургского университета. Учился у профессора И. А. Бодуэна де Куртенэ - одного из самых блестящих филологов XIX—XX веков.

Окончил университет в 1903 году, получив золотую медаль за сочинение «Психический элемент в фонетике». Бодуэн-де-Куртенэ оставляет его при кафедре сравнительной грамматики и санскрита.

В 1906 году университет командирует Льва Щербу за границу. Год он проводит в Северной Италии, самостоятельно изучая живые тосканские диалекты. В 1907 г. переезжает в Париж, где в лаборатории экспериментальной фонетики Ж.-П. Руссело в Коллеж де Франс знакомится с аппаратурой, изучает по фонетическому методу английское и французское произношения и работает самостоятельно, накапливая экспериментальный материал. Осенние каникулы 1907 и 1908 годов проводит в Германии, изучая мужаковский диалект лужицкого языка в окрестностях города Мускау (Мужаков).

Изучение этого затерянного в немецком языковом окружении славянского языка крестьян подсказано было ему Бодуэном-де-Куртенэ в целях разработки теории смешения языков. Кроме того, Лев Владимирович стремился всесторонне изучить какой-нибудь живой, совершенно ему незнакомый бесписьменный язык, что он считал особенно важным для того, чтобы не навязывать языку каких-нибудь предвзятых категорий, не укладывать язык в готовые схемы. Он поселяется в деревне в окрестностях города Мужаков, не понимая ни полслова на изучаемом диалекте. Учит язык, живя одной жизнью с семьей, принявшей его, участвуя в полевых работах, разделяя воскресные развлечения. Собранные материалы стали основой докторской диссертации Щербы. Конец своей заграничной командировки он проводит в Праге, изучая чешский язык.

В 1909 году Щерба возвращается в Петербург, избирается приват-доцентом Петербургского университета и одновременно становится хранителем кабинета экспериментальной фонетики, основанного еще в 1899 г. профессором С. К. Буличем, но находившегося в запущенном состоянии. Он активно начинает заниматься развитием кабинета и добивается значительной дотации на приобретение необходимой аппаратуры и книг. Преобразовав кабинет в лабораторию экспериментальной фонетики, Лев Щерба до конца своей жизни, в течение тридцати с лишним лет, развивал работу лаборатории, являвшейся его любимым детищем.

Одновременно с работой в университете Щерба преподавал на Высших женских курсах, в Психоневрологическом институте, на курсах для учителей глухонемых и учителей иностранных языков. Читал курсы по введению в языкознание, сравнительной грамматике, фонетике, русскому и старославянскому языкам, латыни, древнегреческому, преподавал произношение французского, английского и немецкого языков.

В 1912 году защитил магистерскую диссертацию на тему «Русские гласные в качественном и количественном отношении», а еще спустя три года — докторскую диссертацию («Восточнолужицкое наречие»).

С 1916 года занимал должность профессора кафедры сравнительного языкознания Петроградского университета.

В течение 1920-х годов Лев Щерба помимо научной деятельности много занимался и организаторской работой, являясь устроителем и руководителем различных курсов иностранных языков, в частности фонетического института практического изучения языков и др. Он предполагал организовать в этом институте наряду с преподаванием западноевропейских и восточных языков также и преподавание русского языка для нерусских. Ввел там преподавание иностранных языков по фонетическому методу, разработав свою оригинальную систему.

Начиная с 20-х годов, Щерба являлся бессменным председателем Лингвистического общества (естественного продолжения лингвистического отделения Неофилологического общества), группируя вокруг себя лингвистов разнообразных специальностей.

С 1923 по 1928 годы под его редакцией выходят четыре выпуска сборника «Русская речь», задачей которого была популяризация лингвистики. В их создании принимали участие как ученые старшего поколения, например Д. Н. Ушаков, В. И. Чернышев и др., так и молодые - С. Г. Бархударов, С. И. Бернштейн, В. В. Виноградов, Б. А. Ларин и др.

В 1924 Щерба избирается членом-корреспондентом Академии наук СССР, и с этого времени начинается его плодотворная деятельность в области теории составления словарей, результатом которой стало написание в 1940 году труда «Опыт общей теории лексикографии».

Около 1930 года Щерба занялся пересмотром своих общелингвистических положений, и результатом этого явилась статья «О трояком аспекте языковых явлений и об эксперименте в языкознании», которой он придавал большое значение.

В 30-е годы он продолжает заниматься словарной работой, пишет учебное пособие «Фонетика французского языка», уделяет большое внимание исследованию различных вопросов грамматики, по преимуществу синтаксических, русского языка.

Среди его научных интересов, помимо уже названных, были также грамматика, вопросы взаимодействия языков, вопросы преподавания русского и иностранных языков, вопросы языковой нормы, орфографии и орфоэпии.

Он участвует в широко развернувшихся работах по стандартизации и урегулированию орфографии и по грамматике русского языка. Лев Владимирович входит в состав коллегии, редактирующей школьный учебник по грамматике русского языка С. Г. Бархударова, участвует в составлении «Проекта правил единой орфографии и пунктуации», вышедшего в 1940 г.

В Ленинградском университете Щерба преподавал до 1941 года. После начала войны был эвакуирован вместе со всеми институтами Наркомпроса в Нолинск, где провел два года. В Нолинске пишет работу «Теорию русского письма», которая осталась незаконченной, затем книгу «Основы методики преподавания иностранных языков» по плану Института, статьи по методике преподавания языков и другие.

Последние годы жизни после реэвакуации провёл в Москве.

В 1943 году был избран академиком АН СССР, членом Парижского института по изучению славянских языков, Парижского лингвистического общества. В марте 1944 г. — действительным членом вновь созданной Академии педагогических наук СССР, в которой становится во главе историко-филологического отдела.

В августе 1944 года Щерба серьезно заболел. Готовясь к тяжёлой операции, он изложил свои взгляды на многие научные проблемы в статье «Очередные проблемы языковедения» («языкознания»). Этот труд стал своего рода завещанием Льва Владимировича. Учёный не вынес операции.

Чем знаменит

Выдающийся русский лингвист Лев Щерба вошел в историю лингвистики прежде всего как специалист по фонетике и фонологии. Развив разработанную Бодуэном концепцию фонемы, он придал термину «фонема» его современное значение. Ему принадлежит первый в истории науки специальный анализ понятия фонемы как словоразличительной и морфеморазличительной единицы, противопоставленной оттенку (варианту) как единице, не обладающей такой дистинктивной функцией.

Создав оригинальную «ленинградскую» фонологическую концепцию, стал основателем Ленинградской фонологической школы. Еще в дореволюционные годы Щерба основал фонетическую лабораторию в Петербургском университете, старейшую из ныне существующих в России; в настоящее время она носит его имя.

Щербой была поставлена проблема построения активной грамматики, идущей от значений к выражающим эти значения формам (в отличие от более традиционной пассивной грамматики, идущей от форм к значениям). Занимаясь лексикологией и лексикографией, он четко сформулировал важность разграничения научного и «наивного» значения слова, предложил первую в отечественном языкознании научную типологию словарей. Как лексикограф-практик он (совместно с М.И.Матусевич) был автором большого Русско-французского словаря.

Щерба ввёл понятия отрицательного языкового материала и лингвистического эксперимента. При проведении эксперимента, полагал он, важно использовать не только примеры того, как можно говорить, но и рассматривать отрицательный материал - то есть как не говорят. В этой связи он писал: «... в "текстах" лингвистов обыкновенно отсутствуют неудачные высказывания, между тем как весьма важную составную часть "языкового материала" образуют именно неудачные высказывания с отметкой "так не говорят", которые я буду называть "отрицательным языковым материалом". Роль этого отрицательного материала громадна и совершенно еще не оценена в языкознании, насколько мне известно».

Написал книги «Русские гласные в качественном и количественном отношении» (1912), «Восточнолужицкое наречие» (1915), «Фонетика французского языка» (1963).

О чем надо знать

Эта искусственная фраза на основе русского языка, в которой все корневые морфемы заменены на бессмысленные сочетания звуков, была создана филологом для иллюстрации того, что многие семантические признаки слова можно понять из его морфологии. Морфологические признаки (окончания, суффиксы и служебные слова) позволяют носителю языка получить определённое представление о содержании этого предложения из несуществующих слов - «такое-то нечто/некто неким образом совершало и совершает некое действие».

Фраза была придумана в конце 1920-х годов и использовалась Щербой на вводных лекциях к курсу «Основы языкознания». Согласно рассказу Ираклия Андроникова, исходно она звучала: «Кудматая бокра штеко будланула тукастенького бокрёночка».

Точное звучание фразы до сих пор неизвестно. Сам Щерба произносил её в разное время по-разному.

Широкую же известность фраза приобрела после ее упоминания в научно-популярной книги Льва Успенского «Слово о словах».

Книги и брошюры

1. Дополнения и поправки к «Русскому правописанию» Я. К. Грота со справочным указателем к нему. СПб., 1911. 46 с. (На правах рукописи).

2. Русские гласные в качественном и количественном отношении. СПб., 1912, III–XI+1–155 с.; табл. I–IV.

3. Восточнолужицкое наречие. Т. I (с приложением текстов). Пгр., 1915. I–XXII+194+54 стр.

4. Некоторые выводы из моих диалектологических лужицких наблюдений. (Приложение к книге «Восточнолужицкое наречие»). Т. I. Пгр., 1915. 4 с.

5. Как надо изучать иностранные языки. М., 1929, 54 с.

6. Словарь русского языка, т. IX. И—идеализироваться. М.;Л., 1935. 159 с.

7. Русско-французский словарь / Сост. Л. В. Щерба, М. И. Матусевич, М. Ф. Дусс. Под общ. рук. и ред. Л. В. Щербы. М., 1936. 11 с. без пагинации+491 с.

8. Фонетика французского языка. Очерк французского произношения в сравнении с русским: Пособие для студентов факультетов иностранных языков. Л.;М., 1937. 256 с.+l табл.

9. Русско-французский словарь / Сост. Л. В. Щерба и М. И. Матусевич. Под общ. ред. Л. В. Щербы. Изд 2-е, расшир. и перераб. М., 1939, 573 с.

10. Фонетика французского языка. Очерк французского произношения в сравнении с русским: Пособие для студентов факультетов иностранных языков. Изд. 2-е, испр. и расшир. Л., 1939. 279 с.

11. Русско-французский словарь для средней школы / Сост. Л. В. Щерба и М. И. Матусевич. Ред. и общ. рук. Л. В. Щербы. М., 1940. 431 с.

Статьи в журналах и сборниках

1. Доклад преподавателя 1-го кадетского корпуса Л. В. Щербы «О служебном и самостоятельном значении грамматики как учебного предмета» // Труды 1-го съезда преподавателей русского языка в военно-учебных заведениях. СПб., 1904. С. 14–27.

2. Несколько слов по поводу «Предварительного сообщения орфографической подкомиссии» // Русский филологический вестник. 1905. Т. IV. Педагог. отдел. С. 68–73.

3. Quelques mots sur les phonèmes consonnes composées // Mémoires de la Société de Linguistique de Paris, 1908. T. XV. P. 1–5.

4. [Рецензия на кн.:] Материалы для южнославянской диалектологии и этнографии. II. Образцы языка на говорах Терских славян северовосточной Италии собрал и издал И. А. Бодуэн де Куртене. СПб., 1904 // Le Maître phonétique. 1908. № XXIII. P. 5–6.

5. К личным окончаниям в латинском и других италийских диалектах // Журнал Министерства народного просвещения. 1908. С. 201–208.

2. Русская речь. Сб. статей под ред. Л. В. Щербы, I. Труды Фонетич. ин-та практич. изучения языков. Пгр., 1923. 243 стр. (Предисловие редактора)

3. Русская речь. Сборники, издаваемые отделом словесных искусств Гос. ин-та истории искусств, под ред. Л. В. Щербы. Новая серия, т. Г. Л., 1927. 96 стр.; т. II. Л., 1928. 83 стр.; т. III. Л., 1928. 94 стр.

4. О. Н. Никонова. В помощь изучающему немецкий язык по радио. Фонетико-грамматический справочник. Под ред. проф. Л. В. Щербы. Л., 1930. 22 стр.

5. С. Г. Бархударов и Е. И. Досычева. Грамматика русского языка. «чебник для неполной средней и средней школы. Ч. I. Фонетика и морфология. М., 1938. 223 стр. (Ред. коллегия: Л. В. Щерба, Д. Н. Ушаков, Р. И. Аванесов, Е. И. Кореневский, Ф. Ф. Кузьмин); ч. II. Синтаксис. М., 1938. 140 стр.

6. Н. Г. Гадд и Л. я. Браве. Грамматика немецкого языка для III и IV курсов вузов и втузов. Под ред. проф. Л. В. Щербы. М., 1942. 246 стр.

7. Грамматика русского языка. Учебник для 5 и 6 классов семилетней и средней школы, 5-е испр. и доп. изд., под ред. акад. Л. В. Щербы. Ч. I. Фонетика и морфология. М., 1944. 207 стр.; ч. II. Синтаксис. М., 1944. 151 стр.

8. Сборник упражнений по орфографии для 5 и 6 классов семилетней и средней школы. Под ред. акад. Л. В. Щербы. М., 1944. 159 стр.

Посмертные издания

1. Очередные проблемы языковедения // ИАН ОЛя, 1945, т. 4. вып. 5, стр. 173–186.

2. The Atlas of Russian Languages and Dialects. Dialectological Conference of the Academy of Sciences of the USSR // The Modern Language Review, 1945, vol. XL, № 1 (January).

3. Новое об ударении // Труды юбил. научн. сессии ЛГУ (1819– 1944). Л., 1946, стр. 70–71. (Тезисы доклада).

4. Преподавание иностранных языков в Средней школе. Общие вопросы методики. М., 1947. 96 стр.

5. Фонетика французского языка. Очерк французского произношения в сравнении с русским. Изд. 3-е. М., 1948.

6. То же. Изд. 4-е. М., 1953.

7. То же. Изд. 5-е. М., 1955.

8. То же. Изд. 6-е. М., 1957.

9. То же. Изд. 7-е. М., 1963.

10. Русско-французский словарь. Изд. 3-е. М., 1950.

11. То же. Изд. 4-е. М., 1955.

12. То же. Изд. 5-е. М., 1956.

13. То же. Изд. 6-е. М., 1957.

14. То же. Изд. 7-е. М., 1958.

15. То же. Изд. 8-е. М., 1962.

16. То же. Изд. 9-е. М., 1969.

17. [Вступительная статья в кн.] И. П. С у н ц о в а. Вводный курс фонетики немецкого языка. Киев, 1951.

18. Грамматика русского языка, т. I. Фонетика и морфология. М., 1952.

19. Избранные работы по русскому языку. М., 1957.

20. Избранные работы по языкознанию и фонетике, т. I. Л., 1958.

21. Из лингвистического наследства Л. В. Щербы: О задачах лингвистики; Что такое словообразование? (Тезисы доклада); О дальше неделимых единицах языка // Вопросы языкознания, 1962, № 2.

22. Ф. Ф. Фортунатов в истории науки о языке // Вопросы языкознания, 1963, № 5.

23. Памяти А. Мейе // Вопросы языкознания, 1966, № 3.

24. Языковая система и речевая деятельность. Л., 1974.

Труды в рукописи

1. В защиту французского языка, 1/4 п. л.

2. Мнение Л. В. Щербы об орфографической инструкции для юбилейного академического издания сочинений Пушкина. 3/4 п, л.

3. Литературный язык и пути его развития. 1/2 п. л.

4. Несколько слов по поводу орфографического словаря для началь-1ной, неполной средней и средней школы проф. Д. Н. Ушакова. 1935. Х1/4 ;п. л.

5. Грамматика (статья для МСЭ).

6. Конспект лекций по синтаксису.

7. О фонемах немецкого языка.

Стенограммы докладов и лекций

1. Лексика как система языка.

2. О задачах и методах диалектологической работы. 1.5 п. л.

3. Методы лексикологической работы. 1 п. л.

4. К вопросу о распространении у нас в Союзе знаний иностранных языков и состоянии у нас филологического образования, а также о мерах к поднятию того и другого. 1944. 1 п. л.

5. Лекции, читанные в Институте живого слова в 1918–1919 гг. (7 стенограмм).

6. Лекции по фонетике, читанные на различных курсах иностранных языков в 1928 г. (6 стенограмм).

7. Лекции по методике преподавания иностранных языков, читанные для методистов в 1928 г. (3 стенограммы).

8. Лекции по русскому языку, читанные в Ленинградском театре юных зрителей в 1933 г. (2 стенограммы).